|
Король просил и о высылке Бирона из России в Курляндию, но получил отказ, ибо, как ему было сказано, «вины Бирона велики и неисчислимы». Когда же был наконец составлен приговор, то его читали народу в церквях три воскресенья подряд. Бирона обвинили во всех смертных грехах, но прежде всего в том, что он покушался на жизнь покойной императрицы, что сам написал акт о передаче ему власти, а также в многократных случаях превышения власти. 8 апреля 1741 года его приговорили к четвертованию, но Анна Леопольдовна заменила мучительную смерть вечной ссылкой в Пелым, на Северный Урал, за три тысячи верст от Петербурга.
Там быстро выстроили четырехкомнатный дом по чертежам, сделанным лично Минихом (вот где пригодились ему знания инженера), не подозревавшим, что в этом самом доме вскоре придется очутиться ему самому и прожить в нем двадцать лет. Но пока дом этот предназначался для Бирона и его семьи. В соседних домах были поселены шестеро слуг, а содержание от казны было весьма щедрым – 450 рублей в месяц.
Любовный треугольник Очередная «коронная перемена», произошедшая в Петербурге, отдала судьбу России в руки двадцатидвухлетней женщины – ленивой, чувственной и весьма недалекой. Анна Леопольдовна почти все время валялась в постели, читая душещипательные романы и постоянно беседуя со своей возлюбленной фрейлиной Юлией Менгден. Ходил упорный слух, что она и регентша – лесбиянки. Возможно, такой слух распространился из-за того, что Анна Леопольдовна могла сутки напролет проводить время в одной постели с Юлией Менгден. И хотя многие современники утверждали, что это – не порочная любовь, а платонические чувства двух близких друг другу душ и сердец, все же находились и такие, которые утверждали обратное. Как бы то ни было, обе женщины не могли и часа провести друг без друга и постоянно оказывались рядом. Как только Анна Леопольдовна превратилась в первую персону в государстве, она стала делать то, чего раньше не могла из-за покойной императрицы. Первым делом возле нее появился ее старый знакомый – саксонский посланник граф Линар. На сей раз его амурная игра была несколько усложнена: граф, приехав в Петербург, продолжал при каждом удобном случае изображать глубочайшую влюбленность в Анну Леопольдовну, но одновременно стал откровенно волочиться и за Юлией Менгден. Наконец, с благословения регентши, он сделал предложение ее фрейлине, но было решено, что пока они останутся втроем, ибо невозможно было разлучить двух любящих женщин. Таким образом, возник классический треугольник, который вскоре распался, ибо Линар срочно уехал в Дрезден, взяв с собой кучу денег и шкатулку с бриллиантами, которые, как говорили, он повез дрезденским ювелирам, для того чтобы сделать корону для Анны Леопольдовны, желавшей превратиться из регентши и великой княгини в российскую императрицу. Во время поездки Линар получал нежнейшие письма от Анны Леопольдовны, а в Петербурге уже видели в нем нового Бирона и полагали, что Антон Ульрих вскоре же станет не более чем марионеткой в руках всесильного фаворита.
Между делами и французскими романами Через месяц после ареста Бирона и его немногочисленных сторонников Анна Леопольдовна затребовала к себе дело казненного в 1740 году кабинет-министра А. П. Волынского и приказала вернуть из ссылки его детей и всех, кто остался в живых из его сторонников. Столь же милостиво отнеслась она ко всем ссыльным, прошедшим в годы правления Анны Иоанновны через Тайную канцелярию. Из ссылки были возвращены и все уцелевшие члены семей князей Голицыных и Долгоруковых. Анна Леопольдовна простила недоимки на сумму более 140 тысяч рублей и простила приговоренных к смертной казни «инородцев», если они перейдут в православие. Она разрешила всем мирянам, желавшим уйти в монашество, сделать это, а бывшие церковные и монастырские деревни и земли, находившиеся в ведении Коллегии экономии, возвратить их прежним владельцам. |
