|
(Как после выяснилось, это и не была кровь, что совершенно ясно видел «оперируемый» профессор Апсатаров.) Сестра Жозефина стала быстро вытирать кровь тампонами, которые ей расторопно подавала помощница. Вскоре все предплечье пациента было вытерто. Но… липома осталась на месте. Тогда хилересса туго скатала небольшую тряпочку, смочила ее какой-то жидкостью из флакона, положила на жировик и вновь стала энергично мять руку. Вскоре тряпочка исчезла. Сестра Жозефина объяснила профессору Апсатарову, что она внедрила тряпочку с лекарством под его жировик, и через три недели он должен исчезнуть.
Так закончилась операция, не принеся особого удовлетворения пациенту. Длилась она ровно две минуты и десять секунд. Несмотря на это, среди нас нашелся еще один доброволец. Доцент Т. Г. Асатиани из Тбилиси спросил хилерессу, не может ли она освободить его от болей в шее, которые его беспокоят уже несколько дней. Сестра Жозефина осмотрела шею, сказала, что ей все ясно — это «вертебрал обструкшн» (буквально — «позвоночная закупорка»), и она думает, что может помочь. На этот раз пациент был размещен на столе в положении лежа на животе. Мне было позволено стать еще ближе и наблюдать операцию уже на расстоянии полуметра. Хилересса глубоко внедрилась пальцами в шею пациента сзади. Создавалось впечатление, что она что-то пытается выкрутить там, в глубине шеи. Показалось немного «крови». Вслед за этим хилересса подняла руки кверху, показала нам какой-то окровавленный кусок и сказала, что это и есть болезнь, то есть она удалила именно ту «пробку», которая вызывала позвоночную закупорку. Я ясно видел, что кожные покровы во все время операции оставались невредимыми, но никак не мог понять, откуда в руках хилерессы взялся окровавленный кусок. Я попросил показать его поближе, но сестра Жозефина не испытывала никакого желания это сделать. Тогда я довольно бесцеремонно (да простят мне хилеры!) вытащил у нее из рук «удаленную опухоль». Это оказался туго скатанный марлевый шарик, покрытый сверху сгустками темной крови — видимо, крови какого-то животного, может быть курицы или свиньи. Пациент, однако, сообщил, что боли в шее прошли. Я поздравил сестру Жозефину с блестяще проведенными операциями. Она устало улыбнулась и сказала, что вообще-то она в нынешнем году не оперирует и сделала исключение только для нас, поскольку мы приехали из такой далекой страны. Сама же она решила дать себе годовую передышку, нечто вроде творческого отпуска, и сейчас заканчивает книгу об искусстве хилеров. Наш гид-филиппинец предложил сестре Жозефине гонорар, но она от него категорически отказалась. Шейные боли вернулись к Асатиани часа через полтора, а у профессора Апсатарова оставался небольшой синяк вокруг липомы, который, впрочем, довольно скоро исчез. По его словам, никаких «железных пальцев» хилерессы он не чувствовал. Напротив, ее движения казались ему очень мягкими и деликатными. Липома же оставалась все в том же состоянии и спустя месяц после «операции». Наши медики побывали еще у одного хилера. — Питер Демосен, — продолжает Б. Д. Савчук, — сообщил нам, что ему двадцать девять лет, что основная его профессия — конторский служащий, а операциями он занимается в свободное от работы время… В небольшом холле сидел, ожидая операции, изможденный, скромно одетый молодой человек. Мы спросили, какая предстоит операция. Хилер ответил: «Стамак проблем» («Желудочная проблема»). Когда же я попросил уточнить диагноз, Питер, пожав плечами, повторил как само собой разумеющееся: «Стамак проблем!» На очень плохом английском пациент все же изложил свои жалобы. Симптомы напоминали язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки. Мне казалось, что пациент побаивается предстоящей операции. Мы были приглашены в операционную. |
