Хотя основной толчок к началу работ дали экстрасенсы, не они определили главное их содержание. И Гуляев, и Годик не устают повторять, что экстрасенсы занимают лишь незначительную долю их внимания — наверное, менее одного процента. Почему так? Если все ориентировать на феномен экстрасенсов, а после выяснится, что никакого феномена нет, — силы, средства окажутся потраченными впустую. Потому основным содержанием работ стало исследование физических полей обычных людей, животных… И — поиск применения получаемых результатов.

— Что это за поля? — уточняю я.

— Электромагнитные излучения разных диапазонов, электрическое поле, магнитное… — перечисляет Гуляев. — Акустические излучения… Проще говоря, разнообразные звуки, исходящие от организма. И наконец, химические выделения. Их условно можно назвать химическим полем.

— То есть в общем-то все известные поля?

— Ну конечно, известные, — отвечает Гуляев, словно бы раздосадованный моей непонятливостью. — Конечно, известные.

Дело не в непонятливости. Очень важно без устали повторять, о чем идет речь. О слабых физических полях, существующих вокруг всякого живого организма и не представляющих ничего таинственного. Дело в том, что здесь то и дело случается подтасовка. По незнанию ли, по недоброму умыслу без конца толкуют про биополе — загадочное, неуловимое, не постигнутое наукой и непостижимое для нее.

— Итак, — продолжает Юрий Васильевич Гуляев, — в одной из наших лабораторий был создан измерительно-вычислительный комплекс, основанный, естественно, на широком применении вычислительной техники и самых чувствительных, какие только известны сегодня в мире, датчиков, регистрирующих все эти поля и излучения…

Что же выяснилось? Выяснилось, что вот эти слабые излучения, на которые прежде не обращали внимания, несут немалую информацию о различных органах. Пользуясь ею, можно судить, как себя чувствует орган, «здоров» ли он, болен ли. Благодаря работам ИРЭ открылось широкое поле для создания новой диагностической аппаратуры, новых методов диагностики.

Теперь что касается экстрасенсов.

— В общем больших различий между обычными людьми и экстрасенсами мы не нашли, — говорит Гуляев. — Скажем, Давиташвили обладает способностью изменять температуру кистей своих рук в пределах нескольких градусов. Но этого, как известно, может добиться любой человек с помощью аутотренинга. У нас в лаборатории многие сотрудники этому научились, хотя и в меньших пределах. Несколько отличается у разных людей и чувствительность к излучениям. По-видимому, благодаря тренировке Давиташвили лучше чувствует, например, более теплые участки тела…

— Вы только ее изучали из числа экстрасенсов? — интересуюсь я.

— Нет, не только, — отвечает Гуляев, — также ряд других — тех, кто сам себя считает экстрасенсом или кто был нам рекомендован. Соглашались на это дело, надо сказать, немногие.

— Точнее, мы соглашаемся работать с немногими, — смеется Годик.

Гуляев поясняет:

— Большинство этих людей, как говорится, не совсем адекватного поведения. Едва только с ними начинаешь беседовать, они принимаются нести такую чушь…

— Как высшее достоинство мы рассматриваем молчаливость, — добавляет Годик.

— Сколько все-таки человек вы обследовали из тех, кто считается экстрасенсами? — продолжаю я допытываться.

— Думаю, человек десять, — после некоторой заминки отвечает Гуляев.

Забегая несколько вперед, скажу, что, когда я показал стенограмму «круглого стола» Николаю Николаевичу Блохину, эта часть разговора вызвала у него такой комментарий:

«Часто говорят, что медицина не относится к точным наукам, но если на вопрос о количестве изучавшихся «экстрасенсов» ответ академика Ю.