Несмотря на то, что весь инвентарь писателей составляла только пишущая машинка (персональных компьютеров еще не было), они тоже творили в разных условиях. Матерые романисты располагались в отдельных коттеджах, новелисты, прозаики и критики получали комнаты в стационарных корпусах. Фельетонисты, пародисты, куплетисты и прочие размещались в летних облегченных постройках, «крольчатниках».

Архитектурный фонд располагал четырьмя домами творчества: в Гаграх в Абхазии, в Дзинтари на Рижском взморье, в Суханово под Москвой и в Зеленогорске под Ленинградом на Финском заливе. Последние два года мы не пользовались этими благами, так как купили машину. Эта покупка нанесла существенный ущерб нашему бюджету, так что мы смогли взять только двухнедельные путевки в профсоюзный дом отдыха «Победа» в Ворзеле. Написав там портрет главврача, я несколько смягчил нашу участь: нам продлили бесплатно путевки еще на две недели и перевели на дефицитную диету. Место было великолепным. Лес, озера с лодками. Номер был отличный, обстановка профсоюзно патриархальная. Под нашим балконом по вечерам собиралась группа отдыхающих. Местные ловеласы соблазняли дам, читая им «Луку Мудищева» Баркова наизусть. Когда они сильно перевирали текст, я не выдерживал, выскакивал на балкон и корректировал.

На следующий год мы решили, что машина не должна простаивать, составили маршрут, прихватили моего друга – полковника Саню Гальперина и отправились в путешествие. Мы объездили все Прикарпатье, Карпаты и Закарпатье, фотографировали и рисовали потрясающие памятники украинской деревянной архитектуры. Самая большая остановка у нас была в Липовицах у лесничего, с которым Леночка познакомилась в одной из своих командировок. Хозяйство у него было большим. В первый же день, ознакомившись с хлевом и прочими сооружениями, где содержались коровы, овцы и птицы, наш пятилетний сын Федя был потрясен, сообщил мне, что «у дяди тут большой зоопарк», и поинтересовался у самого дяди, можно ли погладить курицу. На большее он не решился.

Будили нас в шесть утра возгласами:

– Пироги вже готовь Ходмо снщать, бо вистигае.

Пирогами назывались огромные вареники с творогом. К ним подавали сметану, овощи и тут же открывали бутылку «казенки». В доме было достаточно самогонки, но давать ее гостям считалось неприличным. Наши уверения, что мы так рано пить не можем, в расчет не принимались. Тут же начинались краткие, но выразительные тосты.

– Вьйо, бо дощ!

– Какой же дождь, когда на улице солнце?

– Це така традицiя.

– Вьйо, бо конi мокнуть!

Но самым емким и самым кратким был тост «Вшануймося!». Это одно слово означало многое – давайте будем относиться с уважением и почтением друг к другу.

Когда приехал проверяющий из Киева, мы совершили с ним восхождение на гору Аршица. На вершине лесники уже накрыли поляну (копченое сало, жареные колбасы, овощи). Я представил Саню как своего друга полковника, проверяющий налил ему стакан водки, а заодно и мне, и сказал:

– Сейчас мы посмотрим, какие вы вояки.

И понеслись бесчисленные традиционные и импровизированные тосты. Спуск с Аршицы прошел намного веселее и стремительнее, чем подъем.

Что и говорить, было много прекрасных мест, где можно было отлично провести отпуск, однако нашим любимым местом отдыха всегда были Гагры.

Не было ничего прекраснее отдыха в Гаграх в конце сентября. Температура воздуха и воды почти одинаковая, лениво плещутся волны, с моря дует легкий ласковый ветерок, приносящий ароматы магнолий и прочих тропических запахов из парка и аппетитные запахи шашлыков из хинкальной. Роскошный парк в старых Гаграх очаровывает экзотическими растениями. У входа пожилые абхазки торгуют только что сорванными полуоранжевыми, полузелеными мандаринами. А рынок буквально ломится от изобилия фруктов, овощей и трав: огромные персики истекают соком, горы хурмы, ароматных груш, инжира… Появляются первые продавцы удивительной посланницы востока – фейхоа, пахнущей малиной и тающей во рту.