Увы, сомневаться не приходилось: снова произошло несчастье. Так же, как и прежде, в юности, после определенного момента праздничного вечера ей уже не удавалось вспомнить ровным счетом ничего.

Да, она помнила торжественную церемонию в соборе Святого Джона - Люси выходила  замуж. Помнила свадебный прием в отеле. Помнила, что шампанское постоянно заканчивалось - то и дело приходилось наполнять бокал заново. Помнила, как через некоторое время перешла на добрый старый джин с тоником.

С этого момента картина утратила четкость. Сквозь хмельной туман расплывчато проступали танцы - кажется, дело было еще на свадебном приеме. Потом вспомнилось, как она изображала всю группу «Куин»<SUB></SUB>сразу и распевала знаменитый хит «Велосипедные гонки» - тот самый, в котором ребята упоминают «девушек с толстыми задницами». Но это происходило уже в каком-то другом месте. В  воспоминаниях промелькнули подружки Мэдди и Адель: они сняли номер в отеле, чтобы Клер смогла хорошенько выспаться и наутро предстать перед Лонни в ясном уме и твердой памяти. Фигурировал и бар. Неужели она успела даже посидеть в баре? Возможно. Но на этом воспоминания обрывались.

Клер надела бюстгальтер и попыталась застегнуть крючки; задача оказалась сложной. Направилась в сторону дивана к платью. По дороге споткнулась о блестящую розовую босоножку. Перед глазами явственно возникла сцена в гардеробной: Лонни и техник.

Сердце защемило. Впрочем, времени на воспоминания о боли и изумлении, равно как и на долгие рассуждения о смысле неожиданного зрелища, не оставалось. С Лонни, разумеется, придется разобраться, однако, прежде всего, необходимо как можно скорее выбраться сначала из этого номера, а потом и из отеля.

Забыв о расстегнутом бюстгальтере, Клер схватила розовое шифоновое облако. Натянула на голову и принялась сражаться с непокорными юбками и воланами. Дергалась и  крутилась, тянула и толкала до тех пор, пока, наконец, платье не заняло положенное место на талии. Запыхавшись, она просунула руки в узкие бретельки и начале сражение с молнией и целым отрядом крошечных пуговок на спине. Шум воды внезапно стих, и внимание Клер сосредоточилось на закрытой двери ванной. Не сводя глаз с вражеской цитадели, она схватила с дивана сумочку и, сопровождаемая шелестом шифона, бросилась к выходу. Одной рукой Клер придерживала подол длинного платья, а другой пыталась на бегу подобрать с пола босоножки. В  жизни случаются неприятности значительно более серьезные, чем пробуждение в номере неизвестного отеля, сказала она себе. Дома надо будет спокойно поразмыслить на эту тему.

- Уже уходишь, Клареста? Так рано? - раздался за спиной низкий мужской голос совсем близко, почти над ухом.

Клер резко остановилась возле самой двери. Кларестой ее не называл никто, кроме матери. Голова закружилась. Сумочка и одна из босоножек с глухим стуком упали на ковер. Бретелька сползла с плеча, а взгляд остановился на белом полотенце, обернутом вокруг нижней части отлично накачанного брюшного пресса. С русых волос на загорелый живот скатилась капля, и Клер отважилась поднять глаза к четко очерченным мышцам груди. Анатомический рисунок проступал сквозь загорелую, покрытую кудрявыми мокрыми волосами кожу. Второе полотенце висело на шее. Ее  взгляд поднялся выше: сильная шея, покрытый жесткой щетиной подбородок. Еще выше: ироничные, насмешливые, дразнящие губы. Клер перевела дух, набралась смелости и посмотрела в зеленые, опушенные  густыми ресницами глаза. Эти глаза она знала с раннего детства.

Человек прислонился к двери ванной и преспокойно сложил руки на широкой груди.

- Доброе утро.

Голос звучал не так, как в тот последний раз, когда она его слышала.