Но «буржуазия» (ибо Симона де Бовуар не забывает своего главного врага) — «буржуазия изобрела эпический стиль; обыденность принимает облик приключения, верность — возвышенного безумия, скука становится мудростью…» На самом деле, если два индивидуума ненавидят друг друга и тем не менее не могут друг без друга обходиться, из всех человеческих отношений это не самое правдивое и трогательное, но самое жалкое. Идеальным было бы, наоборот, чтобы два человеческих существа, не нуждающихся ни в ком другом, были бы связаны лишь одним соглашением — взаимной любовью.

Правда, что традиционный брак проявляет тенденцию к видоизменению. Девушки работают, сталкиваются со многими мужчинами, так что работа отметает необходимость в «браке по сватовству»; развод, прочно укоренившийся в быту, позволяет ей переходить от одного брачного опыта к другому. И тем не менее мужчина растет на работе или при иной деятельности, тогда как для женщины свобода оборачивается своей негативной стороной — это хорошо видно на примере Соединенных Штатов Америки, где одни эмансипированные женщины играют роль хороших жен традиционного образца, а другие растрачивают силы и время на бесплодные занятия.

Доказывать, что в материнстве женщина становится равной мужчине, тоже значит вводить в заблуждение. Симона де Бовуар подробно разбирает случай вынужденного материнства, матери- одиночки, аборта. «Мать-одиночку все еще презирают».

В 1965 году это уже не совсем правда, и я знаю счастливых «матерей-холостячек». Но в 1949 году Симона де Бовуар, по- видимому, была права: «Мать превозносится только в том случае, если женщина состоит в браке», то есть в той мере, в какой она остается в подчинении у мужа. Пока муж продолжает оставаться главой семьи в материальном отношении, дети в гораздо большей мере зависят от отца, нежели от матери, хотя мать занимается ими намного больше.

Отсюда вывод, что женщина, как пролетариат, как угнетенные народы, должна быть эмансипирована. Вопреки легендам ни физиологической неполноценности женщины, ни естественной враждебности полов не существует. Женщина, заточенная в своем постоянстве, пыталась удержать в нем мужчину: она упорно его калечила, губила его лучшие данные. Но это реакция рабыни: освобожденная женщина перестанет пребывать в состоянии войны. Ее спасением будет профессиональная деятельность, благодаря которой она примет на себя часть ответственности за брак, до этого целиком ложившейся на плечи мужчины.

Симона де Бовуар выдает свой опыт за универсальное правило. Но у нее нет детей. Во всех странах, в том числе и социалистических, женщина, становясь матерью, оказывается перед выбором. Симона де Бовуар считает возможным сочетание материнства со свободой, и женщины уже добились этого на деле. «Такие слова, как тайна, судьба — удобные алиби; женщина — продукт цивилизации; ответственность за ее ограниченные возможности, недостатки, несчастья и враждебность, которая противопоставляет два пола, ложится на человечество. Будущее открыто перед женщиной, и цель этой книги — как можно скорее оказаться устаревшей».

Прошло пятнадцать лет, и она не устарела. Она сохраняет свою силу, свой смысл, свою актуальность. Чтобы расширить границы женской доли, кое-что было сделано в плане законодательном. Многое еще предстоит сделать в плане эмоциональном. Разумеется, равенство полов не станет их тождественностью. Освободить женщину — значит отказаться от того, чтобы ограничивать ее рамками взаимоотношений с мужчиной, но не значит отрицать их… Взаимно признавая друг друга субъектом, каждый тем не менее останется для другого «другим»… Волнующие нас слова: давать, завоевывать, соединяться — сохранят свой смысл. Напротив, «именно с упразднением рабства одной половины человеческого рода и всей заключенной в нем системы лицемерия… семейная чета и обретет свое подлинное лицо».