– Ну, ты и урод! – сообщил Тедди неизвестно кому и совсем уж было собрался вернуться обратно за ресепшен, как вновь оказался в горизонтальном положении и, на этот раз по воздуху, болидом полетел головой в стойку. Вампирская реакция все же позволила перегруппироваться и не оставить клыки в ламинате, но плечом вампир приложился изрядно. Потирая ушибленное место, Тед снова поднялся на ноги. Холл снова был тих. Некоторое время оба они молчали, словно ожидая, кто первый сделает выпад. У Тедди терпения оказалась меньше.

– Выходи, гад! – потребовал он и тут же снова отправился в полет.

После шестого раза вампир понял, что тактику нужно менять. Драться с невидимым и неосязаемым противником смысла не было. Тедди снова смел себя веничком, подобрал и залихватски нахлобучил фирменную шапочку, молча продефилировал к стойке и склонился в подобострастном поклоне. В конце концов, может этот драчун требует от него выполнения служебных обязанностей.

– Не соблаговолите ли вы, досточтимый сэр, явиться пред очи вашего ничтожного слуги? – пропищал он.

И тут же шлепнулся на четвереньки, получив пинок под зад, все еще ощутимый, но уже не такой болезненный. Не торопясь подняться, Тэдди задумался. Похоже, он двигался в верном направлении, но вредному невидимке все еще что то не нравилось.

– Не будет ли сударь столь любезен… – начал он снова, но договорить не успел, и пинок на этот раз оказался сильнее, чем прежде. Тед осознал направление поиска.

– О, ваше прекрасное величество! – произнес вампир, решив, что перебдить полезней для собственной шкурки. И оказался прав. На этот раз он отделался просто подзатыльником.

Далее сыпавшиеся из него высочества, милорды, сиры, микадо, благородные доны и прочие титулы в течение минут пятнадцати приводили к разной тяжести увечьям, но Тедди чувствовал, что выбрал правильную политику. Тут его осенило, что он совсем забыл о недавно им лично выдуманной страшилке и, расплывшись в ехидной улыбочке, вампир провозгласил:

– О мессир, великий и ужасный! – и тут же растянулся ничком на полу – видимо, для профилактики.

Перед следующим раундом вампир долго потирал отбитый об пол подбородок. Вконец отчаявшись вспомнить еще хоть что то, он обозлился не на шутку и, ломая комедию, пал на колени, молитвенно сложил ладони и затянул на одной ноте:

– Простите, монсеньер, черную душонку кровососа, буде таковая у него имеется! Отпустите грехи посмертные, ибо не ведал, что творю, не корысти ради, а только голоду от… – тут он оборвал сам себя. На этот раз пинков и подзатыльников не последовало. Тедди снова обвел глазами пустой холл.

– Монсеньер? – робко позвал он и сжался в ожидании новых побоев.

Что то снисходительно удовлетворенное словно всколыхнуло на мгновение воздух, а потом вампир почувствовал, что на этот раз действительно остался один.

Даже многоканальный телефон молчал, и Тедди с вожделением покосился на кресло и начал медленно продвигаться за стойку, размышляя, сколько времени на этот раз ему удастся посидеть. Нисколько.

Громко бухнула тяжелая входная дверь, в нее, плавно паря на метле, влетела Бэлла. Голая. И страшно довольная собой.

Тед протер глаза. Голая блондинка на метле никуда не делась, но теперь она кокетливо ему подмигивала. Хрупкая психика вампира сдалась перед галлюцинацией, и он медленно опустился на пол.