Я высказал ему свое огорчение, из-за того что не видел красивых нарядов у местных женщин, которыми так восхищались прежние путешественники. Священник сказал, что женщины старшего поколения все еще носят этнические платья, однако с каждым годом их становится все меньше. Лучшее время, когда их можно увидеть, это — Пасха и последующие праздники, приуроченные к победам албанского национального героя Скандербега, умершего в 1467 году. Это событие случайно совпало с годом, в который Мадонна-дель-Буон-Консильо бежала в Италию. Священник говорил о «рапсодиях», то есть о балладах, сложенных о Скандербеге. Их сейчас собирают и скоро напечатают. Память об этом необыкновенном человеке так же жива сегодня в албанских деревнях, как и несколько столетий назад. Настоящее его имя было Георг Кастриоти. Во время турецкой оккупации Албании он притворился мусульманином и сумел подняться до высокой должности. Потом неожиданно Скандербег признался, что на самом деле он христианин. Объединив вокруг себя горцев, он начал двадцатипятилетнюю партизанскую войну против оккупантов.

Я продолжил путь. Горная дорога спускалась в долины и снова взлетала наверх. Я видел прилепившиеся к склонам города. Повсюду дикие орхидеи, и гладиолусы, и утесник, обхвативший Италию золотым своим поясом с севера на юг. На дорогах я не встретил ни единого автомобиля. Видел мулов с тяжелыми корзинами, ослов с мешками. Женщины, как и в Абруццо, взбирались по тропкам к горным деревням, неся на головах кувшины с водой или охапки хвороста. Некоторые, как я заметил, несли деревянные средневековые бочонки, которые называются copelle. В древние времена в них носили воду от одной двери к другой.

В конце концов я приехал в городок Кастровиллари, и отель «Джолли» предоставил мне номер с ванной. Бывают в жизни времена — я хорошо их помню, — когда спать в пещере, или в склепе, или в шалаше, либо в другом неприятном месте молодому человеку кажется романтичным, да это и должно быть так. Но в зрелом возрасте, одолев сотню миль по горному серпантину, так приятно бывает услышать шум воды, льющейся в ванну, так хорошо сознавать, что в постели не притаились энтомологические особи. Многие англичане, путешествуя по югу Италии, писали, что, опасаясь нападения, подстерегавшего их в постели, всю ночь сидели полностью одетыми и пили местное вино!

Приняв ванну и освежившись, я вышел на улицу. У подверженного землетрясениям Кастровиллари неуверенный вид, типичный для этих мест. Уэлптоны в своей замечательной книге написали, что он напомнил им ирландский городок, и я подумал, что это — хорошее сравнение. Кастровиллари и в самом деле, с некоторой натяжкой, мог бы сойти за маленький городок в графстве Керри, застигнутый небывалой жарой. Здесь ходили такие же старики, опирающиеся на длинные палки, стояли такие же лавчонки, в окошко которых равнодушная рука просовывала запрашиваемые товары. Здешние люди показались мне очаровательными: они с готовностью вызывались помочь иностранцу.

Удивительна всепроникающая сила торговли. Войдя в крошечный магазин, я увидел, что он забит тюбиками зубной пасты самых известных английских и американских фирм, кремом для бритья и лосьонами после бритья, хотя я не заметил, чтобы кто-то из жителей Кастровиллари пользовался этим косметическим средством. Но что в этом удивительного? Возможно, путешественник в IV веке до новой эры нашел бы в таком Богом забытом месте некоторые популярные на то время товары, вывезенные из Афин и Малой Азии в Сибарис или любой другой греческий морской порт, а потом доставленные в разные селения региона. В конце концов, что такое Великая Греция как не огромный коммерческий концерн, половина дохода которого поступает от импорта и распределения товаров? В магазине увидел открытку с античной Мадонной (Вера-Иммаджи-не-ди-Мария-Сантиссима дель Кастелло), одну из нескольких старинных греческих икон юга Италии. Спросил, где можно увидеть оригинал, и меня направили в Старый город, примостившийся на вершине скалы.