Я спустился по горным дорогам в долину, проехал мимо живописных деревень (почти все они были албанскими). В одном селении застал заключительную часть греческой мессы. Я всегда считал, что эта церемония намного таинственнее латинской, проходящей с начала и до конца на глазах у паствы, тогда как у греков иконостас на долгие отрезки времени скрывает священника и дьякона. За алтарем поют, в церкви пахнет ладаном. Изредка из-за иконостаса выходит священник, темный, бородатый, облаченный в блестящую ризу, и снова пропадает за алтарем. Эта месса в некотором отношении эмоциональнее западной. Верующие молятся, вытянув вверх ладони. Такой жест запечатлен на фресках в Катакомбах. Я пришел вовремя. Увидел, как священник раздает пастве Святые Дары. Возле двери пять старых женщин протягивали за просвирами дрожащие, покрытые венами руки и благоговейно целовали освященный хлеб.

Примерно в миле от старого города Фрашинето я увидел в утреннем свете группу крестьян. Свои повозки они остановили возле красивой византийской церкви, находившейся на некотором расстоянии от дороги. Я свернул в боковую улицу — узнать, что происходит, и увидел, что церковь разрушена, но возле нее раскинулся базар. Хороший пример вдохнуть жизнь в здание, организовав рядом с ним ярмарки и рынки. Это была самая «горная» ярмарка (как говорят в Ирландии). Народ из горных селений пришел сюда либо пешком, одолев несколько миль, либо в повозках, запряженных мулами. Животные сейчас счастливо щипали свежую зеленую траву вокруг церкви, а горцы вместе с женами ходили между рядами выставленных на продажу самых обыкновенных предметов: кухонных стульев, одежды «секонд хэнд», обуви, лекарств, лент, бижутерии и, конечно же, амулетов от дурного глаза. Я увидел здесь чудесное собрание красной и глазурованной керамики, среди которой многие предметы повторяли форму, бывшую в ходу в Италии со времен греческих колоний. Амфоры с двумя ручками, широко использующиеся в деревнях, выглядят так же, как те, которые мы видим в музеях. Увы, я так и не встретил ни одной женщины в красивом албанском наряде, о котором когда-то читал. Теперь все ходят либо в хлопчатобумажных платьях, либо в юбках и жакетах.

Снаружи старая церковь казалась в полной сохранности, блестели на солнце ее купола, однако это была лишь оболочка. В нефе зияли огромные дыры, и в них запросто сложно было свалиться. Раньше там были захоронения. Останки перенесли на современное кладбище рядом с церковью. Крестьяне пришли на ярмарку с букетами цветов и свечами и оставили их на кладбище. Каждая могила здесь словно маленький дом, под собственной крышей. Везде висят обрамленные фотографии покойных. И я стал свидетелем странного и трогательного зрелища, такого древнего и языческого: люди зажигали на могилах маленькие масляные лампы и оставляли посвящения духам покойных.

Постепенно я спустился к Ионическому морю. Долина слепила глаза, и жара достигла апогея. К Мессинскому проливу идет длинная дорога, она огибает южную оконечность Италии и выходит к восточному берегу Таранто.