|
Он был готов к бою. – После такого падения у него голова должна раскалываться, – высказал надежду молодой Арсен Савиньяк. – Голова не знаю, а вот нога…. Бастард ранен. – Скорее просто ушиб. – Не сомневаюсь, Эктор, вам бы хотелось именно этого. – Кровь не разглядеть – далеко! – Ушиб или рана, но хромает он сильно. Убедившись, что соперник намерен продолжать поединок, кэналлиец бросился вперед. На град обрушившихся на него «верхних» ударов бастард ответил глухой обороной. Пару раз он попытался огрызнуться, но как-то вяло, и Алан решил, что Оллар все-таки ранен, причем серьезно. В бедро? Если так, он рискует истечь кровью. – Сейчас кэналлиец его «откроет», – в Михаэле явно проснулся испытанный турнирный судья, – я буду не я, если Алва не саданет по низу[9]. – И подставит голову? – усомнился Ариго. – Ему нравится рисковать, а бастард слабеет. Михаэль оказался прав – про южан не зря говорят, что они рождаются сумасшедшими, но сам бы Алан на подобный удар не отважился. Рамиро рванулся вперед и с силой ударил по краю черно-белого щита, сбив его на сторону. Бастард открылся, оказавшись во власти кэналлийца, не преминувшего развить успех. Ударив еще раз уже по внутренней стороне щита, Алва развернул противника боком, лишая последней возможности сопротивляться, и картинным жестом приставил к горлу побежденного меч. – Разрубленный Змей! – других слов у Эктора Придда не нашлось. Впрочем, другие и вовсе потеряли дар речи и могли лишь смотреть, как Рамиро Алва без посторонней помощи садится на коня и, не оглядываясь на суетящихся вокруг Бездомного Короля свитских, шагом возвращается к Полуденной башне. Вся схватка заняла от силы несколько минут. – Лучше б он его добил, – пробормотал кансилльер. – Алва сражался за честь Талигойи, а не за корону, – голос Эрнани был ледяным, – оговоренные условия нарушать нельзя. – Почему он согласился на эти условия? – буркнул Придд, – следовало настоять на смертельном поединке! – Вы бы и настояли, – вновь вскинулся на дыбы Эпинэ, – полчаса назад мы загодя мирились с позором, сейчас нам мало славы – подавай убийство! – Мы с кансилльером прежде всего думаем о государстве. Если Франциск Оллар умрет, его люди разбегутся, как крысы. Алва держал жизнь бастарда в своих руках и отпустил его. Это весьма похоже на измену. – Алва – человек Чести, – оборвал Эктора король, – вы бы подали ему руку, запятнай он себя убийством? Ответить Придд не успел. Победитель, как был в доспехах, поднялся на смотровую площадку и преклонил колени перед сюзереном. Королевский оруженосец торопливо снял с кэналлийца шлем. Алва тяжело дышал, иссиня-черные волосы слиплись, на смуглой щеке кровоточила ссадина. Алана неприятно резанула ироничная улыбка на точеном лице – тридцатипятилетний герцог казался не столько рыцарем, отстоявшим честь своего государя, сколько мальчишкой, гордым совершенной каверзой. – Вы отстояли честь Талигойи, герцог, – в голосе короля звучала неподдельная теплота. – Это было не так уж и трудно, – сверкнул зубами Алва. – Честь дороже жизни, – в устах Эрнани ритуальная фраза обрела новый смысл. Король улыбнулся и возложил на плечи победителя сверкающую сапфирами цепь. – Вы ее заслужили, – чопорно, словно на турнире, изрек граф фок Варзов. – Более чем! Мы все в долгу перед вами. |
