|
– Более чем! Мы все в долгу перед вами. – Благодарю моего короля и прошу разрешения вернуться на башню. – Алва больше не улыбался. – Мне кажется, следует ожидать штурма. – Вы что-то заметили в лагере Бездомного? – Нет, в его глазах. Этот человек привык оставлять последнее слово за собой. – Вам потребуются подкрепления? – Нет, государь. Мы отбились бы собственными силами, но…. Если мне будет позволено высказать свое мнение… – Говорите. – Я думаю, на этот раз Франциск нанесет удар не по внешним укреплениям, а по западной стене. – Почему вы так решили? – Оллар горд, – сдвинул брови южанин, – и умен. Если он набросится на Корявую, МОГУТ сказать, что он мстит за поражение, а западная стена уязвима. Бастарду нужна победа, он не захочет выглядеть оскорбленным гордецом. – Мы учтем ваше мнение, герцог. Скажите, почему вы не принимаете участие в турнирах? – Семейная традиция. – Рамиро грациозно, несмотря на тяжесть доспехов, поднялся с колен. – Мы не признаем турнирного оружия и не поднимаем меч на союзников. Если в Новом городе потребуется помощь, я готов привести своих людей. – Никакого штурма не будет. Бастард ранен, – надменно произнес Эктор Придд, – неделя покоя нам обеспечена. – Ранен, – согласился кэналлиец, – но не в голову. По его мнению, мы не станем ждать штурма, и именно поэтому он нападет. Лезть самому на стены ему не обязательно. – В любом случае помощь мне не нужна. – Однако прошлый раз вы едва не потеряли Червленую башню, – бросил Михаэль, – если б не подоспел Окделл, Бездомный Король обрел бы дом еще позавчера. – Ничего подобного, – взвился Эктор, – я… – Мне кажется, друзья мои, следует прислушаться к совету герцога, – положил конец начинающейся сваре король. – Прошу всех вернуться к своим людям. Алан, проводите меня. Окделл подал Эрнани руку, и тот тяжело поднялся. Серая лихорадка не убивает, но калечит, ходить без посторонней помощи перенесшие ее не могут. Эрнани и Алан медленно пошли по специально построенному пандусу к поджидавшим короля конным носилкам. Когда их могли услышать лишь голуби и воробьи, король повернулся к спутнику: – Если б кэналлиец не был полукровкой или хотя бы вел себя иначе, оборону возглавил бы он, а не Эктор. Алва – сын полководца и сам прирожденный полководец… Мы относимся к нашим соседям как к варварам, а они давно нас обогнали. Покойный герцог Гонзало сотворил чудо, не просто вытеснив шадов за пролив, но заключив с ними мир. Теперь я вижу, это не было удачей – Алва всем обязаны самим себе… – Ваше Величество, смените маршала! – Высокий Совет[10] Алву не признает, вы это понимаете не хуже меня, да и не дело менять коней на переправе. Тем более надежды нет. – Мой государь! – Надежды нет! Кабитэла обречена, а с ней и вся Талигойя. Бездомный Король получит дом, а его разбойников назовут герцогами и графами. Наше время уходит, мы можем сохранить честь, но не жизнь. – Это уже немало, Ваше Величество. – Будем утешаться этим. – Король замолчал, и Алан был этому рад. Он искренне любил и уважал Эрнани Ракана, но в последнее время тот часто говорил вещи, от которых по спине бежали мурашки. Воин до мозга костей, Окделл знал – нет ничего хуже, чем признать себя побежденным еще до сражения, а талигойский монарх не сомневался в поражении. |
