Эта присказка ходила у нас с самого первого курса. Еще на зачислении аэрокосмического факультета старшекурсники пугали нас этим словом. Сопромат, по слухам, был причиной половины отчислений на факультете. Ходили даже легенды, что с зачетом от Виктора Львовича Каримова, преподавателя сопромата, с первого раза ещё никто не уходил.

Поэтому я ждала первую пару третьего курса с особенным нетерпением. Нет, мне вовсе не улыбалось в конце семестра бегать на кучу пересдач, но блин, интересно же! Что такого в этом сопромате, что все лишь при звуках этого слова впадают в ужас? И, конечно, мелькала заманчивая мысль – а вдруг у меня все будет по-другому? Вдруг я войду в маленький процент тех, кому этот предмет дастся легко и просто?

В общем, в самом начале учебного года, движимая неудержимым любопытством, я села на второй ряд огромной поточной аудитории. Надела очки, достала новенькую тетрадь и приготовилась вникать. Народ вокруг как-то притих – с утра добрую часть потока клонило в сон.

Вскоре появился и профессор, седовласый, почтенного возраста, с тросточкой и толстой, видавшей виды, папкой с конспектами. Каримов относился к той когорте преподавателей, что не признавала проекторов, интерактивных досок и виртуальных лекций.

– Доброго утра, товарищи студенты, – поздоровался он. – Меня зовут Каримов Виктор Львович, и на ближайшие два семестра я – ваш преподаватель такой замечательной дисциплины как сопротивление материалов. Перекличку проведем в конце занятия. Старосты, подготовьте в течение пары списки и оставьте свои телефоны, а сейчас давайте поговорим о том, что же это такое сопромат и с чем его едят.

Однокурсники зашуршали тетрадями и ручками. На задних рядах у кого-то зазвонил телефон, но тут же умолк, под суровым взглядом профессора.

К середине занятия я начала понимать, почему же сопромат никто не мог сдать. Поди тут успей все записать, куда уж понять! Почерк, прежде ровный и аккуратный, превратился в какие-то врачебные каракули. Отлично... просто прекрасно! Нет, вряд ли я войду в число счастливчиков, понимающих эту сложную науку.

Надо будет озаботиться вопросом пересдач. Одно радует – жениться, ровно как и выходить замуж, мне рановато.

– А теперь запишем определение эпюры.

Я зевнула и тоскливо подумала, что до обеда ещё полторы пары, а уже так хочется ку-у-ушать...

–... двенадцать миров.

Я оторвалась от созерцания часов на запястье. У меня что, от голода начались галлюцинации?!

– Каждый мир, как вы знаете, имеет свой путь развития. Где-то законы природы подчиняются магии, которую, в свою очередь, подчиняет себе человек. Где-то развитие идет по совершенно другому пути, как на нашей Земле.

Я растерянно огляделась. Народ послушно записывал за профессором этот бред, а кто-то даже быстро печатал лекцию в ноутбуке. Никакой реакции окружающих не было, даже удивление в глазах не читалось!

Потрясла головой. Может, перегрелась? Сентябрь выдался какой-то уж слишком богатый на бабье лето. И это при том, что лето официальное не принесло ничего, кроме затяжных дождей и перепадов погоды.

– К сожалению или счастью, – продолжал профессор, – из всех двенадцати миров лишь наша Земля выбрала технический путь развития. В остальных же господствует магия.

Я не выдержала и подняла руку.

– Да-да, - оторвался от папки мужчина, – у вас вопрос? Представьтесь, пожалуйста.

– Лаврова Марина, - сказала я. – Извините, я немного... потеряла нить рассуждений, вы не могли бы повторить... э-э-э... из чего вытекает последнее утверждение?

– То, где я сказал, что в остальных мирах господствует магия? – вежливо уточнил профессор.

Я округлила глаза и медленно опустилась на стул.

– Что ж, боюсь, на вопрос «почему» мне ответить не удастся.