— Ради удовольствия, конечно же! — презрительно отозвался рыжий Поль.

Я впервые и впрямь почувствовала себя дикой провинциалкой. Понять, что за удовольствие разнести выстрелом неопасную и несъедобную птичку я была не в состоянии.

Пригородные трущобы закончились, разбитая мостовая оборвалась враз, будто ее ножом обрезали, сменяясь пыльной грунтовкой. Я молча порадовалась, что осенние дожди еще не зарядили, иначе груженые сьёреттами колымаги увязли бы по самые колеса. И мысленно попросила Летящую, чтобы дождь подождал хотя бы до конца охоты.

Дорога шла сквозь пригородную деревеньку — если, конечно, это неопрятное сборище полусгнивших хижин можно было так назвать. Появление охотничьей процессии ознаменовалось шевелением за обвалившимися заборами — кажется, от нас прятались.

Рыжий Поль резко дернул поводья своего коня — тот чуть не угодил ногой в зияющую посреди улицы яму.

— Ленивые твари, даже дорогу в порядок привести не могут! — рыжий уже почти рычал.

— И кто это должен делать, если мужчин в деревне, скорее всего, не осталось? — настороженно озираясь по сторонам, спросила я.

— И с чего же сьёретта делает столь далеко идущие выводы? — презрительно бросил Поль.

— И правда, графиня, что за странные идеи? — подхватил Белор-старший, понимая, что отвечать душке Полю я не намерена.

— Дорога. — все также напряженно оглядываясь, отозвалась я. — Сперва зелень по обеим сторонам вырубали… — я указала на пеньки молодых деревьев. — …чтоб стая не подобралась незамеченной. А потом перестали, видите, поросль свежая? Значит, некому стало.

— У графини Редон бурная фантазия. — отрезал рыжий Поль. — И желание привлечь к себе внимание.

— Наверное, сьёретта Оливия знает, о чем говорит. — вдруг неуверенно прошелестела Маурисия Мортен. — Она же хозяйка Чащи.

— У Чащи нет и не может быть хозяина. — быстро ответила я.

Девочка, конечно, хотела как лучше, но сказала совершеннейшую глупость.

— Да эта ваша Чаща — бунтовщица! — с принужденным смешком откликнулся из второго экипажа глава Тайной Службы. — Ей следовало бы знать, что у всего в Овернии есть хозяин.

По губам регента скользнула слабая улыбка.

— А давайте проверим, дорогая сьёретта Маурисия! Если я окажусь прав… вы меня поцелуете! — вскричал Поль.

— Что вы себе позволяете? — вскинулся барон Мортен, но рыжий нахал на него даже не глянул:

— Эй, ты! — он привстал в стременах, заметив шевеление за очередным забором. — А ну, стоять! Стоять, я сказал! — рыжий перегнулся через поломанный штакетник, и за шкирку выволок из-за него закутанную в тряпки чумазую фигуру. С некоторым трудом можно было догадаться, что это женщина, но вот старая или молодая, уже было не понять. — Почему у вас дорога как гельвейский сыр, а? Где ваши мужчины?

Его добыча что-то пробормотала, обвиснув в хватке…

— Чего-чего сказала? — гнусаво-противно протянул рыжий Поль. — А ну, повтори!

— Так это… Нету мужиков… Вовкуны пожрали… — глухо раздалось из недр лохмотьев.

— Какие еще вовкуны? Что ты врешь! — вдруг пронзительно взвизгнул рыжий, и вскинув хлыст, с размаху опустил его несчастной на голову.

— Пррррекратить! — наш король вскочил в коляске. — Не стоит бить моих подданных, Поль, будто они вдруг стали вашими. — глухо выдохнул он, исподлобья глядя на рыжего.