Оскар повиновался: он был очень хорошо воспитанным щенком, и люди говорили, что Мэттью хорошо тренировал его, но Мэттью только любил его. Мэттью бросил абордажный крюк в окно библиотеки, забрался вверх очень осторожно, все время стараясь не повредить свои брюки, и постучал по стеклу. Джеймс сидел на подоконнике, склонив темноволосую голову над — вот сюрприз! — книгой. Он посмотрел вверх, услышав стук, и улыбнулся.

Джеймс никогда действительно не нуждался в Мэттью. Джеймс был таким застенчивым, что и Мэттью захотел позаботиться о нем, но теперь, когда Джеймс вырос, приобретая угловатые черты, и привык иметь рядом определенную компанию из трех хороших друзей, его намного чаще выбирали во время их неформальных встреч.

Даже, когда Джейми был застенчив, он никогда не казался сомневающимся или желающим изменить себя. Он никогда не искал Мэттью ради спасения. В нем была тихая, глубокая уверенность, такую Мэттью хотел бы иметь сам. С самого начала, было что-то между ними, что было более равное, чем между ним и Томасом или им и Кристофером.

Что-то заставляло Мэттью постоянно доказывать Джеймсу, что он чего-то да стоит в этой жизни. Хотя он и был не уверен, что это действительно так. Джеймс всегда был напряжен, когда видел Мэттью. Эти встречи всегда были неожиданными для него. Он только выглядел довольным. Он открыл окно, и Мэттью пролез внутрь, столкнув с подоконника и Джеймса, и книгу.

— Привет, Мэттью, — сказал Джеймс с пола слегка насмешливым тоном.

— Привет, Мэттью! — зазвенел голос Люси из-за ее письменного стола.

Она являла собой олицетворение художественного беспорядка, явно пребывая в муках создания композиции. Ее светло-каштановые кудряшки наполовину выбились из-под голубой ленты, одна туфелька опасно свисала с обтянутой чулком стопы.

Дядя Уилл часто устраивал драматические чтения из книги о демонической оспе, которую он писал, и они были очень забавными. А Люси свои писательские опыты направо и налево не показывала. Мэттью часто задумывался, не попросить ли ее прочитать страничку, но не мог найти ни одной причины, почему бы Люси сделала для него исключение.

— Да благословит вас Бог, мои Эрондейлы, — сказал Мэттью с пафосом, поднявшись с пола и, кланяясь Люси. — Я прибыл по срочному делу. Скажите мне и будьте честны! Что вы думаете о моем жилете?

Люси улыбнулась, и милые ямочки заиграли на ее щеках.

— Сногсшибательный.

— Согласен с Люси, — заявил Джеймс миролюбиво.

— Не фантастически прекрасный? — переспросил Мэтью. — Позитивно ошеломляющий?

— Полагаю, я ошеломлен, — сказал Джеймс. — Но ошеломлен ли я позитивно?»

— Воздержись от жестокой игры в слова со своим единственным парабатаем, — потребовал Мэттью. — И позаботься о своем собственном наряде, будь любезен. Убери эту дурацкую книгу. Господа Лайтвуды ожидают нас. И мы должны поторопиться.

— Могу я пойти как есть? — спросил Джеймс.

Все еще оставаясь на полу, он посмотрел своими золотыми глазами вверх на Мэттью. Его иссиня-черные волосы были растрепаны, а его льняная рубашка измята, и на нем даже не был надет жилет.

Мэттью благородно сдержал конвульсивную дрожь.

— Ты, конечно же, шутишь! — заявил Мэттью. — Ну ладно. Хотя бы причешись!

— Грядет мятеж расчесок, — предупредил Джеймс, направляясь к двери.

— Возвратись назад с победой или на расческах твоих солдат! — провозгласил Мэттью ему вслед.

Когда Джейми исчез за дверью, Мэттью повернулся к Люси, которая что-то интенсивно писала, но посмотрела вверх, словно почувствовав его взгляд, и улыбнулась.