Всем телом чувствовать на себе его тяжесть — удивительное ощущение.

Может быть, потому, что онемение слишком часто сковывает ее тело.

Или потому, что она была как неживой внутри, пока не впустила его в себя.

Джейни медленно открывает глаза. Несколько мгновений уходит на то, чтобы приспособиться к яркому свету, заливающему кухню.

— Слушай, давай в эти выходные переставим мебель, — сонно предлагает она. — Так, чтобы меня поутру не слепило этим сатанинским сиянием, если я засну здесь.

— Ой, да ладно тебе ворчать. Начинается лучший этап нашей жизни. Веселись и радуйся.

Это он так шутит.

Всякому умнику, нацелившемуся на колледж, известно, что лучший семестр в жизни настанет только через четыре года, хотя предстоящий, возможно, будет и полегче.

Наконец проснувшись, Джейни спихивает его с себя, хотя на самом деле предпочла бы проваляться так целый день.

— Душ, — бормочет она и бредет в ванную.

Мышцы ноют после вчерашней тренировки, но это приятная боль.

Когда она появляется, на столе уже поджидает завтрак. Джейни не сразу приспособилась есть здесь, за этим столом. Это было не так-то просто, после кошмара с ножами и всем прочим, который посетил Кейбела совсем недавно.

Но пора и уходить.

Надо вернуться домой, проверить, как там мама, и взять машину.

А она не может оторваться от него.

Почему? Непонятно.

Если не считать того, что это делает ее счастливой.

Он целует ее.

Она — его.

Они целуются.

В конце концов она уходит.

Выбирается за дверь.

Пробирается по толстому слою мичиганского снега и спешит домой.

Убеждается в том, что еда для матушки в холодильнике есть.

Берет деньги на ланч.

Когда они с Кейбелом совершенно случайно паркуют машины на школьной стоянке бок о бок, Джейни уверена, что Этель этому рада.

7.53

Керри дает ей подзатыльник.

— Эй, детка — говорит она, и в глазах ее, как обычно, поблескивают озорные огоньки. — Я тебя с самых каникул не видела. С тобой все в порядке?

Джейни ухмыляется.

— Лучше не бывает. Ты только посмотри, какой у меня классный шрам.

Керри присвистывает. Шрам ее явно впечатлил.

— Как Стью? Надеюсь, вы хорошо встретили Рождество?

— По правде сказать, посидев в каталажке, я несколько дней отходила, но, в общем-то, в жизни всякое бывает. Случается и в дерьмо вляпаться. Вчера был суд, и я сделала все так, как ты советовала. С меня обвинение сняли, но Стью пришлось заплатить штраф. Впрочем, хорошо и то, что не впаяли срок. Повезло, что его не застукали с коксом.

Последнюю фразу Керри произнесла шепотом.

— Вот и славно, — улыбается Джейни.

Она знала, что с подружки снимут обвинение, но не могла сказать ей заранее и успокоить.

— Ой, хорошо, что вспомнила, — спохватывается Керри, лезет в свой рюкзачок и выуживает конверт. — Вот, отдаю деньги из твоей заначки на колледж. Еще раз спасибо за все. Только ты могла заявиться посреди ночи нам на выручку. Слушай, а что у тебя за припадки? Просто жуть! Я тогда прямо ошалела.

Джейни моргает.

Слава богу, Керри тараторит без умолку, перескакивает с одной темы на другую. Если нет охоты отвечать на подружкин вопрос, то его можно или замолчать, или замотать. Керри, скорее всего, этого не заметит.

Она славная девчонка, хотя немножко эгоистичная.

Порой ведет себя непосредственно, по-детски.

Впрочем, другой подруги у Джейни нет. Их водой не разольешь.

— Ой, ты только представь себе, — восклицает она. — Эти доктора совсем задолбали меня анализами и процедурами. Велели на время оставить работу в доме престарелых. Но если это приключится со мной снова — я имею в виду припадок, — то не пугайся.