– Конечно, на вечеринку Крис! А куда же мне еще было его приглашать?

Я закрывала кодовый замок на своем шкафчике, но, когда услышала слова Катрины, на–прочь забыла шифр (пятнадцать, мой нынешний возраст, двадцать один, возраст, в котором я хотела бы оказаться, восемь, возраст, о котором лучше не вспоминать).

– Вечеринка Крис? – Я наконец разобралась с замком. – Ты позвала его на вечеринку Крис?

– Конечно, Сэм, куда же еще? Мы же идем, верно? Ты, я, Пол и Дэвид!

– ЧТО? – Теперь я вряд ли вспомнила бы не только шифр, но и свое имя. – Катрина, ты рехнулась? Я же сказала, что никогда не пойду к Крис, даже если Лари Вэйн Роджерс снова бросится на меня с пистолетом.

Катрина перестала улыбаться.

– Сэм! – взмолилась она. – Ты должна пойти! Как я буду без тебя? Ты же знаешь, что Крис позвала меня только из–за тебя!

– Да, а меня она позвала только для того, чтобы я притащила с собой толпу журналистов и ее крысиную морду показали по телевизору. Не говоря уже о том, что она хочет познакомиться с Дэвидом. – Мне не верилось, что Катрина, моя лучшая подруга с четвертого класса, этого не понимает. – А этого не будет. Потому что мне НЕ НРАВИТСЯ ДЭВИД, если ты вдруг забыла.

– Сэм, я не могу пойти без тебя, – упавшим голосом сказала Катрина. – Меня туда даже не пустят.

– Раньше надо было думать, – бросила я.

– Сэм, я позвала Пола на свидание, – еле слышно проговорила Катрина.

– Я же сразу сказала, что не иду! Более того, родители не пускают даже Люси.

– Да, но она все равно пойдет – наврет им что–нибудь. И ты можешь сделать то же самое.

– Не пройдет, – вздохнула я. – Они до сих пор сердятся из–за моих оценок по немецкому. Конечно, то, что я спасла президента, на них подействовало, и они немного смягчились, но все равно…

– Сэм, – нетерпеливо прервала меня Катрина. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Теперь наша жизнь может измениться. – Она огляделась по сторонам и, придвинувшись ближе, зашептала: – Мы больше не будем белыми воронами. Мы подружимся с компанией Люси. Сэм, ты что, не хочешь узнать, как это – быть Люси?

У меня просто не было слов.

– Кэт, я уже говорила тебе, что знаю, как это. Надо танцевать в дурацкой короткой юбочке на футбольном поле, врать родителям и разлеплять ресницы булавкой. – Я захлопнула дверцу шкафа и взглянула Катрине прямо в лицо. – Прости, я найду занятие поинтереснее.

– Найдешь, конечно. – Глаза Катрины наполнились слезами. – Ты–то найдешь, А каково мне, Сэм, подумай. Мной никогда никто не интересовался. А теперь у меня есть шанс доказать всем, что моя идиотская одежда здесь ни при чем. Что я нормальный человек. Как они. Прошу, не лишай меня этого шанса.

Прозвенел звонок, но я не двигалась с места.

– Катрина, – ошарашенно спросила я. – Тебе что, правда, важно, что они о тебе думают?

Катрина вытерла слезы рукавом.

– Да. Понятно? Да, Сэм, я трусиха. Мне не все равно, что говорят обо мне окружающие. Я не такая, как ты. Я же ничего не прошу, только не лишай меня…

– Ладно, – сказала я.

– Что? – выдохнула Катрина сквозь слезы.

– Ладно. – Мне больше ничего не оставалось. – Я пойду, раз это так важно для тебя.

Катрина покачала головой, не веря своему счастью.

– Правда, Сэм? Честное слово?

– Честное слово.

Катрина взвизгнула и бросилась мне на шею.

– Ты не пожалеешь, клянусь! Там же будет Джек!

И она убежала на биологию.

Вообще–то мне тоже надо было бежать: я опаздывала на немецкий.