Вокруг царила мертвая тишина, потом до меня донесся тонкий крик, похожий на плач. Мои нервы напряглись. Я быстро двинулся к двери палаты Тодхантера, но тут снова услышал плач. Он доносился из дальнего конца холла и то и дело повторялся. В другой стороне я услышал еще более тихий звук — так плачут от горя или от боли.

Я вставил отмычку в замок, должно быть, так же, как раньше Джо Рул. Через несколько секунд я оказался в палате 109, закрыл за собой дверь и включил фонарик. Луч света упал на ноги человека. Он висел передо мной, на несколько дюймов не доставая до пола.

Я поднял фонарь, и он осветил скрученную из простыни петлю, которая охватывала шею человека. Его голова неуклюже свесилась набок. Передо мной было характерное лицо Гордона Тодхантера.

Я подхватил его и поднял повыше.

Удерживая тело одной рукой и распуская петлю другой, я освободил тело и опустил его на пол. Фонарик выпал у меня из рук, но все еще горел. Схватив его, я быстро осветил комнату. Окна в ней не было, поэтому я метнулся к стене и включил свет.

Стащив с кровати одеяло, я закрыл им щель, чтобы свет не просочился в коридор, и опустился на колени перед Тодхантером. Он был еще теплым, но сердце не билось.

Не сомневаясь, что он мертв, я все же положил его лицом вниз и начал делать ему искусственное дыхание. Время перестало существовать для меня. Я знал, что все произошло совсем недавно, и продолжал давить на его спину. Но Тодхантер не двигался.

Силы уже покидали меня, когда я заметил, что он дышит. Его руки задвигались, он пошевелился. Через секунду затрепетали веки, и он попытался сесть. Я протянул руку, но Тодхантер вскрикнул и ударил меня кулаком в лицо.

Мне удалось увернуться, и я схватил его за руки. Тодхантер проявлял необычайную силу. А ведь я только что привел его в чувство, в сущности, вернул с того света. Он кричал и бился в моих руках, стараясь ударить меня, и я подумал, что спас сумасшедшего.

Внезапно Тодхантер стих и посмотрел на меня:

— Будь я проклят... Вы Шелл Скотт!

Я не сомневался в том, что передо мной тот же человек. Это его угловатое, почти геометрическое лицо. Тодхантер напоминал старого моряка, ковбоя или индейского воина, но сейчас казался более красивым, мужественным и значительным, чем в прошлый раз.

А ведь прошло всего шестнадцать часов. И я уверен, что тогда видел сумасшедшего.

Тодхантер не отрывал от меня глаз.

Наконец у меня вырвалось:

— Да. Я Шелл. Но кто же вы?

— Гордон Тодхантер. — Он потер шею и повертел головой. — Но как вы сюда попали? Не понимаю. — Он говорил тихо, почти шепотом.

— Мне удалось проникнуть сюда. Вы висели в петле, когда я открыл дверь. Так что я появился вовремя.

Тодхантер снова потер шею.

— Висел? Несколько человек вошли сюда и избили меня...

Я перебил его:

— Минуту назад вы довольно громко кричали. Если кто-нибудь услышал вас...

Теперь Тодхантер прервал меня:

— Эта палата почти звуконепроницаема. Вероятно, поэтому ее используют для буйных и шумных больных. Когда дверь закрыта, отсюда едва ли доносятся звуки.

Меня потрясла невероятная перемена в Тодхантере.

— А как вы узнали меня?

— Я хорошо запомнил ваше лицо. Много раз видел его в газетах... К тому же вы ведете расследование для комиссии, проверяющей деятельность лоббистов. Вот я и написал ваше имя под клапаном конверта... вы, должно быть, получили его. — Тодхантер внезапно замолчал, затем постучал по своей голове. На его губах заиграла легкая улыбка. — Понимаю. Вас удивляет, почему я не сумасшедший? — Его голос постепенно набирал силу.