Кассиан пошел в Детский лагерь и нашел там моток веревки. Потом перебрался через гребень в Нянин Дол и уже в сумерках совершил опасное восхождение на скалу с бежевой дверью. Устроившись наверху, он дождался скрипа пружин и сладкого вопля — Старшой укладывался спать. Тогда Кассиан привязал веревку к низкорослому кусту и стал спускаться.

* * *

Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный), Бакалавр Технических Наук, Рейкьявик, 101, спал. Так чудесно, так уютно было бы спать в розовой с золотом спаленке, вместе с Королевским Михаилом.

Но Старшему Механику Кронпринцу Беовульфу Исландскому (низложенному) спалось не сладко. О, нетнетнет.

Чего-то не хватало. Обещание дали и не выполнили. Кто-то говорил одно, а в уме держал совсем другое.

Старшой метался в своей чудной, с балдахином, постельке. Вдруг на плечо ему села большая птица. Она впилась в него когтями.

Старшой открыл глаза.

Это была не птица. Это был Кассиан.

Старшой открыл рот, чтобы закричать.

— Тссс, — сказал Кассиан. — Мы идем на вулкан.

Старшой закрыл рот.

Кассиан тяжело дышал. Спуск по скале был трудным, и трудно было вскрыть замок, даже ему, Кассиану. Но не так трудно, как то, что ждало его впереди.

— Вставайте, — сказал он. — Быстро.

Старшой сказал:

— Отфернись.

Кассиан отвернулся. В Долине бежевой двери было тихо, если не считать звуков одевания у него за спиной.

Звуки одевания прекратились.

— А если Она узнает? — спросил Старшой.

— Она?! От нее писюльками пахнет…

(Как с маленьким, в самом деле, противно даже — а как еще с ним говорить?!)

— Хи-хи-хи, — раздалось за Кассиановой спиной тоненькое королевское хихиканье. — И тура. — Снова тоненькое хихиканье и звуки катания по полу. Затем звуки одевания возобновились.

Кассиан с облегчением вздохнул.

Наконец они протиснулись в окно, взобрались по веревке и принялись карабкаться на гору при свете огромной желтой луны. Склон становился всё круче и круче.

— Гте мы? — сказал Старшой.

Они прошли уже километров пятнадцать. Хихикать Старшой перестал после пятого.

— На склонах Эль Вулкано Гранде.

— Хе, — сказал Старшой. — Земля не трожит. Нет жара, и гте поток лафы плюс признаки пирокластических яфлений?

— Не знаю, — сказал Кассиан, хотя имел на этот счет определенные соображения. — Пошли дальше.

Они пошли дальше. Трава кончилась. Они шли по камням и гравию. Лунная ночь была светлой, почти как день. Вокруг них вихрился туман.

— Тонкие оплака, — отметил Старшой с надеждой в голосе. — Возможно, нат нами тейстфующий кратер, нефитимый отсюта, но прелестно исфергающийся ф темно-синее небо, украшененное мириатами созфезтий. О-о, не могу тожитаться, прихоти ко мне, мой чутесный кратер…

— М-да, — отозвался Кассиан.

Подъем закончился. Оттуда, где они стояли, земля круто уходила вниз, а влево и вправо тянулся, плавно закругляясь, острый гребень, озаренный луной. У камней был оплавленный вид, как будто давным-давно они были жидкими.

Очень-очень давно.

Старшой поднял средних размеров булыжник и пустил его по крутому склону. Камень — трах-трах-тарарах — покатился вниз.

Потом — тихий, но хорошо различимый всплеск.

— Ц-ц, — произнес Старшой. — Это есть фулкан, та. Но не тейстфующий, нет. Спящий. Таже, может пыть, потухший.