Вы хлебните хотя бы сотую долю того, что выпало на их долю.

Статья Ваша пропитана ненавистью к офицерам той армии, которая уничтожила фашизм, и все эти Ваши примеры — то ли с сыном полка, мальчиком Сеней, то ли с командиром корпуса, который сжег шифрограмму, — это дешевая демагогия. Например, шифрограмму сжечь просто так невозможно. Да и откуда Александр Захарович может знать, что делает КОМАНДИР КОРПУСА?!! Кем был тогда Александр Захарович? И какая это армейская величина — командир корпуса? Вы это осмыслите, господин писатель. За судьбой шифрограмм и тогда, и сейчас — СТРОГО! — следил и следит Особый отдел, военная контрразведка. А эта структура и генералов подвергала аресту, если были на то основания.

Много у Вас пробелов в военной подготовке, даже на начальную военную не дотягиваете. В армии-то служили? Надо знать, когда была Красная Армия, а когда Советская. Надо отличать кадрового офицера от призванного на действительную воинскую службу по всеобщей мобилизации».

Итак, перед нами мнение кадрового офицера Советской Армии, уверенного, что он и является «типичным». Наверное, так и есть, но от этого хочется свечки ставить в память всех руководителей СССР, не допустивших настоящей большой войны.

Помню, на нашей военной кафедре как-то прошел слух, что в город прибывает какой-то маршал из Инспекции Советской Армии, и офицеры кафедры засуетились — начали красить помещения, вывешивать стенды, плакаты, лозунги и т. д. Мы тоже обеспокоились и спросили своего куратора майора Мартыненко, потерявшего глаз в танковой атаке еще в 1941 году, — может, и нам нужно что-то подучить, вдруг маршал решит проверить наши знания? Мартыненко совершенно спокойно ответил: «Если маршал вас о чем-нибудь спросит, то на любой его вопрос давайте любой свой ответ, но быстро и бодро. Он ведь все равно уже ничего не знает».

Теперь по поводу вышеприведенного письма типичного кадрового офицера. Признаюсь, что я в растерянности — то ли он меня за маршала принял, то ли он сам по умственному развитию уже маршал. Тема создания ядерного оружия и ракетной техники в «Дуэли» обсуждается много лет, причем я получал письма на эту тему от людей, очень далеких и от армии, и от атомной промышленности или Минсредмаша. Но я никогда еще не встречал такого объема глупостей сразу, в одном флаконе, так сказать.

Да, существует красивая легенда о том, что физик лейтенант Г. Н. Флеров, находясь на фронте, написал письмо Сталину с предложением начать разработку атомной бомбы, и с этого письма начался советский атомный проект. Обычно при этом забывают сообщить, что Сталин действительно к этому письму отнесся с вниманием: Флеров был вызван в Казань, где находилась эвакуированная Академия наук СССР, и там на заседании малого президиума сделал доклад. Но наши «выдающиеся ученые» категорически забраковали идею создания атомной бомбы. Так что если бы Сталин полагался на ученых СССР, то создавали бы эту бомбу до сих пор.

А дело было так. Л. П. Берия, несмотря на огромную занятость, несмотря на войну с немцами, очень внимательно просматривал разведдонесения и из других стран. Именно он 4 октября 1941 года, еще до Флерова обратил внимание на сообщение разведчиков НКВД из Англии о неких слухах про начало работ по созданию урановой бомбы.

И уже в марте 1942 года он подготовил Сталину записку о создании при ГКО научно-совещательного органа по координации в стране всех исследовательских работ в этом направлении, а 27 ноября 1942 года ГКО обязал Наркомцветмет начать добычу урана, и к концу года по предложению Берии назначил малоизвестного тогда Курчатова руководителем всех научно-исследовательских работ.

Сначала это дело в ГКО поручили В. М. Молотову, но под его руководством оно шло ни шатко, ни валко. А когда в 1945 году американцы взорвали первую атомную бомбу, то стало ясно, что Вячеслав Михайлович эту работу «не тянет».