– Ни в коем случае! Тут надо ждать, когда девушка сама проявит инициативу. Лучше и на обед не звать, на самом деле. Ты же сам понимаешь, если вас будут часто видеть вместе, пойдут слухи… Её это может огорчить. Ты должен затаиться и ждать.

Лицо Алекса вытянулось так явно, что я с трудом сдержал усмешку. Он вздохнул и приподнялся.

– Спасибо за советы, магистр Дарквиль. Тогда, если я сегодня больше не нужен, я, пожалуй, пойду? – Он смотрел на меня вопросительно.

Куда это он собрался? Раньше готов был торчать возле меня сутками, внимая каждому слову. Неужели полетит к Виктории и опять станет виться вокруг неё? Не тут-то было!

– Нет, – резко ответил я. – Нужно рассортировать книги в библиотеке. Расставить их по алфавиту. Займись, пожалуйста, пока я буду работать.

Наверное, я отвратительный руководитель… и еще более отвратительный дядя. Но унылое выражение на лице Алекса искупило все мои муки совести.

***

Актовый зал переделывали в оперный лучшие маги-дизайнеры. Если Совет курирует мероприятие – на расходы он не скупится. Теперь здесь великолепная акустика, кругом золото и бархат, а уж преподавательская ложа может поспорить своим великолепием с королевской… И наряд дамы, что сидит рядом со мной в этой преподавательской ложе, тоже, кажется, призван соперничать с нарядами ее величества. Леди Лисандра одной рукой придерживает меня за локоть, хотя в этом нет никакой необходимости, а в другой руке держит лорнет – и наводит его на студентов. Точнее – я уверен! – на студенток. Видимо, старается найти ту, которую считает виновницей нашего разрыва.

И если начистоту – я был занят практически тем же. Притворяясь совершенно равнодушным, скользил взглядом по толпе студентов, высматривая Викторию. Без каких-либо особых целей, просто хотел её увидеть. Странно, столько дней прошло – а в моей голове по-прежнему, как живые, всплывают воспоминания о той ночи. Её разметавшиеся по подушке волосы, искусанные губы, фарфоровая кожа, казалось, светившаяся в полумраке спальни.

Мерлинова борода! Вот и сейчас, стоило подумать о Виктории, как возникло неудобное положение.

Я осторожно поменял позу: не нужно, чтобы Лисандра заметила и приняла на свой счёт. И тут меня словно пронзила молния: я наконец увидел её. Викторию.

Небеса, какая же она красавица!

Я совершенно забыл, что в оперу нашим дамам было разрешено прийти одетыми не по форме, и невольно ожидал увидеть Викторию всё в том же тусклом сером платье – хоть и в нём она была очаровательна.

Но от зрелища, которое предстало перед моими глазами, у меня перехватило дыхание.

Она пришла в нежно-голубом платье с открытыми плечами. Корсет плотно обнимал ее талию, и каштановые локоны были зафиксированы в замысловатую прическу. Нежная шейка, тонкие линии ключиц, жемчужные бусы, устремляющиеся в ложбинку, – о-о, да это самый настоящий грех, вернее, грешный соблазн, запрещённый приём! И, разумеется, рядом с ней вился Алекс, гордый и довольный.

Могилы его побери! Я чувствовал себя несчастным, которого одновременно поджаривают на сковороде и погружают в лёд. Виктория порождала во мне огонь – присутствие Алекса заставляло сходить с ума от ревности. А сверху всё это густо приправляло чувство вины.

Но что это такое?

Я подался вперед, напряженно всматриваясь в полумрак зала.

Нет, не может быть, наверняка мне только кажется…

Над головой Виктории вращалась тёмно-серая дымка.

В первый момент я испытал непростительную радость. Проклятие не исчезло. Точнее, оно вернулось. Изредка, но такое случается – оно успело запустить в нас свои щупальца, и, видимо, мы выжгли не всё.

Нет, если подумать, то радоваться нечему.