Не знаю, нашёл или нет, но в один миг он рывком перевернул меня спиной к себе и проворно расстегнул крючки платья. Я не успела переодеться после оперы и сейчас только ахнула, прижимая к груди голубую ткань.

Нетерпеливость магистра меня одновременно и пугала, и будоражила. Мне хотелось, чтобы он действовал ещё нетерпеливее, ещё безрассуднее. Возможно, мне просто хотелось, чтобы рассудительность и умение владеть собой отказывали ему точно так же, как мне…

Прохладный воздух пощекотал обнажённую кожу.

– Вы так красивы… вы как фарфоровая статуэтка, – послышался жаркий шёпот за спиной.

Разрез на платье был довольно длинным, аж до начала полупопий, и я смутилась, осознавая, какое зрелище сейчас открывается магистру. Такие наряды носят без лифчика, а трусики я специально купила такого вида, который в нашем мире называют стрингами. Если так подумать, это должно выглядеть довольно вызывающе.

В следующий момент я почувствовала прикосновение горячих губ. Прямо в середину между лопатками. По позвоночнику прошла обжигающая волна, я втянула в себя воздух, а пальцы, придерживавшие ткань спереди, задрожали.

– Отпустите, – потребовал голос магистра, и одновременно его руки коснулись моей талии, поднялись вверх, накрыли мои пальцы.

Я послушно разжала их, и платье упало к моим ногам лужицей голубого шёлка.

Спальня, полумрак, уже знакомая кровать… нарастающее волнение, жадные руки магистра… он не говорит ни слова, только целует меня, жарко и неистово, так, что кружится голова. Я цепляюсь за его плечи, оплетаю ногами бёдра и сама притягиваю магистра к себе. Хочу поскорее ощутить его полностью, хочу унять это алчное, пожирающее меня пламя. Но всё напрасно, от наших движений оно только разгорается ещё сильнее, ещё ненасытнее.

Хриплым прерывистым голосом магистр шепчет моё имя, и меня окатывает крупной дрожью, как ледяным дождём. Все чувства обострились, каждое прикосновение – как наждаком по коже, вспарывает вены, вдыхает огненный жар. Я ощущаю в себе чужую плоть – бесконечно изумляющее, незнакомое чувство наполненности. Когда магистр входит, хочется стонать. Когда выходит, я невольно тянусь следом, как будто пытаюсь сама надеться на его член. И он снова идёт навстречу, задевает самое чувствительное место, заставляет меня выгибаться струной. Глаза магистра уже не синие, они тёмные, как бушующее море. Поцелуи становятся всё исступлённее, но я не против, я сама отвечаю почти с такой же страстью, ловлю его губы, жадно втягиваю в себя его язык. Ритм нарастает, мы словно взбираемся в гору, переплетаем пальцы, хмелеем от запаха друг друга.

И вселенная улетает.

Некоторое время после этого мы так и лежали, замерев в одной позе. Магистр сверху, крепко обнимая меня, и я внизу, хватая ртом воздух. Потом магистр скатился, освобождая меня, и лёг рядом на бок.

Я хотела было укрыться одеялом, но он остановил мою руку.

– Хочу посмотреть на тебя.

От этих слов я чуть было снова не покраснела. Потупилась, потому что смотреть магистру в глаза было совершенно невозможно. Впрочем, там и внизу было на что посмотреть.

Как интересно, вроде бы ректор, значит, книжный червь – но у магистра было сильное тренированное тело. Даже кубики пресса проглядывали, хотя он лежал вполне расслабленно, не пытаясь произвести впечатление.

Говорить ничего не хотелось, потому что всё было слишком сложно. Мне он нравится, но у него есть другая. Мы занимаемся сексом, но не потому, что любим друг друга, а потому, что иначе умрём. И…

– Теперь-то мы точно всё сняли? – проворчала я.

Глаза магистра блеснули.

– Думаю, да, но на всякий случай можно и закрепить эффект.

Я поперхнулась и ничего не ответила. Он тоже притих, затаился, как будто замышлял чего-то.