Разумеется, как только пожар вспыхнул, были немедленно вывезены в Аничков дворец все члены царской фамилии, а затем стали разбирать переходы между Зимним дворцом и Эрмитажем, закладывая проемы кирпичом и тем самым создавая надежный заслон огню. Таким образом, огонь остановился перед Эрмитажем, и главные ценности были спасены.

Еще не остыли угли и пепел пожарища, как начала работать комиссия, которая должна была установить причины возникновения пожара. Руководил ею А. X. Бенкендорф, и кандидатура его была отнюдь не случайной. Расследование показало, что виной всему «был отдушник, оставленный незаделанным при последней переделке Большой Фельдмаршальской залы, который находился в печной трубе, проведенной между хорами и деревянным сводом залы Петра Великого, расположенной бок о бок с Фельдмаршальской, и прилегал весьма близко к доскам задней перегородки. В день несчастного происшествия выкинуло его из трубы, после чего пламя сообщилось через этот отдушник доскам хоров и свода зала Петра Великого; ему предоставляли в этом месте обильную пищу деревянные перегородки; по ним огонь перешел к стропилам. Эти огромные стропила и подпорки, высушенные в течение 80 лет горячим воздухом под накаливаемой летним жаром железной крышей, воспламенились мгновенно».

Такой была официальная версия причины пожара. Однако Мирбах – начальник караула, стоявшего в большой Фельдмаршальской зале, настаивал в своих воспоминаниях на другой версии. Он видел, как из-под пола у порога Фельдмаршальской залы, рядом с которой были комнаты министра двора, показался дым. Мирбах спросил оказавшегося рядом старого лакея:

– А скажи, пожалуй, в чем дело?

И тот ответил:

– Даст Бог, ничего – дым внизу, в лаборатории (лаборатория дворцовой аптеки. – В. Б.). Там уже два дня, как лопнула труба; засунули мочалку и замазали глиной, да какой это порядок. Бревно возле трубы уже раз загоралось, потушили и опять замазали; замазка отвалилась, бревно все тлело, а теперь, помилуй Бог, и горит. Дом старый, сухой, сохрани Боже.

Пол возле порога Фельдмаршальской залы тут же вскрыли пожарные и из-под него мгновенно взметнулось пламя. Мирбах велел закрыть двери в соседние залы и остался на посту.

Незаделанный ли в трубе отдушник или отвалившаяся в очередной раз замазка возле уже неоднократно горевшего бревна, – но причина была одна: беспечность, надежда на авось, халатность и разгильдяйство. Любопытно, что только два человека были наказаны за этот пожар – вице-президент гоф-интендантской конторы Щербинин и командир дворцовой пожарной роты капитан Щепетов. Первого признали виновным в том, что его контора не имела подробных планов деревянных конструкций дворца, а второго – что он недооценил пожароопасность деревянных конструкций. И тот и другой были уволены в отставку.

Почему же наказание оказалось не более, чем символическим? Потому что главным виновником случившегося был сам Николай. Когда в 1832 году Монферран создавал те залы, где начался пожар (Петра Великого и Фельдмаршальский), то ни единой детали убранства, а тем более конструкций, он не делал без разрешения Николая. Именно император утвердил и схему отопления этих помещений, и создание деревянных конструкций.

Воскрешение из пепла

21 декабря состоялось первое заседание комиссии по восстановлению Зимнего дворца под председательством князя П. М. Волконского. В ее состав вошли инженер А. Д. Готман и архитекторы А. П. Брюллов, В. П. Стасов и А. Е. Штеуберт. Через 8 дней комиссия была высочайше утверждена, а вскоре расширилась до трех десятков человек. Прежде всего решено было провести свинцовые водопроводные трубы, строить каменные и чугунные лестницы, кованые и железные двери и ставни, заменяя повсюду дерево чугуном, железом, кирпичом и керамикой.

Президент Академии художеств А. Н. Оленин предложил использовать предстоящие работы по строительству и отделке дворца как практическую школу для воспитанников Академии.