На бело-зеленой скатерти играли белесые тени.
— Это Робер? — спросила рассеянно Клодия и улыбнулась, чтобы сгладить неловкость.
— Да, Он решил переодеться с дороги. Думаю, это займет у него какое-то время.
Девушка оглядела свою тарелку с таким видом, словно там находилось нечто совсем несъедобное.
— Что с тобой, моя дорогая?
Мадлен покачала головой.
— Ничего. Наверное, ничего. Но он кажется таким», таким недовольным…
— Ну, — Клодия серебряной вилочкой подцепила грушу, вымоченную в бренди, — Робер и по натуре-то не очень любезен, Мадлен. А тут еще и усталость после долгого путешествия, и город, где он не бывал множество лет. Ему ведь пришлось покинуть.
Париж после скандала Немудрено, что переживания захлестнули его.
Она позвонила в крошечный колокольчик, и через мгновение возле стола выросли два лакея.
— Можете переменить посуду и подавать горячее.
— Слушаюсь, госпожа, — поклонился один лакей. Другой поспешил к графу, заметив его кивок.
Жервез тихо отдал ему какое-то распоряжение, затем обратился к Мадлен:
— Возможно, вашему батюшке что-нибудь нужно?
Девушка встрепенулась.
— Ах да! Я чуть было не забыла. Он, если можно, просил подать ему овощи и омлет. Известите об этом повара, — сказала она убиравшему посуду слуге. — Но не торопите его. Батюшка прокопается около часа. — Ее вдруг смутил озадаченный взгляд Клодии. — О, простите! Я… я совсем потеряла голову и распоряжаюсь тут как хозяйка!
Графиня похлопала племянницу по руке.
— Пустяки, дорогая. Ты вольна делать здесь все, что захочешь. Приятно видеть, как дочь заботится об отце.
Щеки девушки побагровели.
— Благодарю вас Мне очень стыдно. Я словно бы сама не своя… Возможно, меня пугает надвигающийся прием…
Клодия засмеялась.
— УЖ поверь, я тоже не в восторге от всей этой суматохи. Как подумаю, что понаедут три сотни гостей…
— Три сотни?! — Мадлен казалась глубоко потрясенной. Она сама надписывала конверты, но не предполагала, что на приглашения откликнутся все.
— Именно столько ответов я получила. Ну а добрая треть из них приведет с собой и друзей. У меня предчувствие, что к нам явится половина Парижа. К счастью, почти все приготовления завершены.
Вернулись лакеи. На столе задымились блюда с горячим. Клодия бросила взгляд на Жервеза — перед ним уже ставили третью бутылку кларета. Ее сердце оборвалось. Перебравшего графа всегда тянуло к игре, а исход его вылазок в игорные залы практически был один. Она собралась с духом и робко произнесла:
— Жервез, посмотрите, тут у нас замечательная свинина. В винном соусе, с крабами. Не желаете ли отведать?
Жервез покосился на принесенный поднос и с отвращением фыркнул:
— Нет уж, благодарю.
Он неловко потянулся к новой бутылке и плеснул изрядную порцию вина в свой бокал.
— Мясо совсем не жесткое, право, Жервез. В пятницу вы ели его с удовольствием.
Клодия отложила нож и стиснула руки. Мясо было действительно превосходным, но у нее пропал аппетит. На ее глазах муж делал очередной шаг к пропасти.
— Мадам, умоляю. Вам нечего волноваться. Я сыт.
Речью граф владел уже плоховато, и фраза прозвучала довольно гнусаво.
— Ну хорошо.
Клодия прикрыла рукой глаза и прошептала встревожившейся племяннице:
— Ничего, дорогая, через минуту все будет в порядке. Я… я, наверное, устала больше чем думала, и любая мелочь расстраивает меня.
Слова и тон графини только усилили тревогу Мадлен:
— Тетушка, дорогая, что происходит?
— Я просто сделала очередную глупость, — нервно махнула рукой Клодия. |