Линн криво усмехнулась:

— Ну хорошо, когда обнаружишь какие-нибудь яды, которые не оставляют следов, сообщи нам, пожалуйста.

Они снова вернулись к работе. Он — устремив взгляд на экран не такого уж безвредного компьютера, она — взявшись разбирать картонную коробку из-под бананов, в которую были сложены вещи, некогда принадлежавшие Анджали Датт. Линн одну за другой вытащила мягкие игрушки, разных там мишек и зайчиков, дешевые безделушки, крошечные флакончики духов и прочую всячину. Все это она расставила перед собой. Что, кстати, не было каким-то особым следственным действием. Просто Линн смотрела на лежащие перед ней вещи и думала. Взяв в руки стопку перетянутых резинкой карточек, Линн на какое-то мгновение замерла. Они напоминали ей игральные карты: на обратной стороне что-то вроде привычной «рубашки» — рогатый месяц над тремя волнистыми линиями и латинскими буквами SD, отпечатанными серебром на черном фоне. Другая сторона белая и испещрена целой сотней — Линн специально пересчитала их — отдельных фраз или скорее деклараций наподобие "Как сейчас прекрасна моя жизнь" или "Все цветы в саду моем расцветут".

— Пит? — спросила Линн, протягивая Фарреллу карточки — Есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Фаррелл оторвался от компьютерной клавиатуры и, насупившись в своей обычной манере эдакого академика-полисмена, просмотрел всю пачку.

— Да, — многозначительно заявил он через несколько секунд. — Это изъявления.

— Не поняла…

— Изъявления. Карточки для медитации. Смысл в том, что, если постоянно повторять про себя написанное на карточках, твоя жизнь станет прекрасной. Или, можно сказать, все твои цветы действительно расцветут.

— Никогда не слышала ничего подобного. Как, говоришь, они называются?

— Изъявления, — повторил с самодовольным видом Фаррелл.

Линн записала это слово в свой блокнотик.

— А что с ними делают снова и снова?

Фаррелл терпеливо повторил сказанное, и Линн записала несколько ключевых фраз.

— Кто обычно пользуется такими карточками?

Фаррелл сначала надул щеки, затем громко фыркнул:

— Видишь ли, практически любой может. Насколько мне известно, это всего лишь один из атрибутов для любителей стиля «нью-эйдж». Вроде кристаллов или ароматического масла. Все эти прибамбасы пришли из Калифорнии, от тамошних сект. Главная мысль такая — мы должны уничтожить зло, причиненное нам в детстве, и научиться любить самих себя. И вообще мы все должны стремиться к духовному богатству — что-то вроде перерождения, первобытной терапии.

По лицу Линн было видно, что она мало что поняла.

— Ты думаешь, Анджали Датт состояла в такой секте?

— Видишь ли… вовсе не обязательно. Она могла, например, получить эти карточки в подарок. Кстати, моя сестра подарила мне такой кристалл — ей почему-то кажется, что он поможет мне решить проблемы со сном. Главное, результат будет достигнут, если я буду ударять им себя по голове. Правда, лично я не увлекаюсь мистикой, но любой, кто увидит такой кристалл у меня дома, наверняка подумает иначе.

Зазвонил телефон, и Линн подняла трубку. С другого конца провода до нее донеслись веселые звуки вечеринки, после чего прозвучал голос Джонни Миллза. Было похоже, что он уже сильно "напраздновался".

— Да-да, спасибо. И тебя тоже, Джонни. Да, я передам ему. — Линн положила трубку, встряхнула головой и рассмеялась. — Это Миллз. Специально позвонил, чтобы сказать нам, что он о нас думает. Почему-то настаивает, чтобы я доложила тебе, что он уже осушил целых двенадцать пинт пива.

Фаррелл ухмыльнулся:

— Многовато для представителя сил правопорядка.