Елизавете Филипповне Галя не верила – молодые люди еще очень не скоро придут к ней в гости, а если и придут, то выглядеть будут они совсем не так, как Андрей Тишков. Ей больше такие истории не нужны. Синица в руках – вот ее счастье. Пусть небольшое, скромное, но свое. Как домашний творог – без красивой упаковки и не такой вкусный, зато не отравишься.

Когда Галя первый раз увидела Вадима, детали жестокого розыгрыша почти забылись. Она даже не думала о восходящей хоккейной звезде. Она все это забыла, как забывают страшное, поскольку мозг отказывается помнить унижение, помнить то, что может разрушить весь организм.

– Он – странный. Человек не может молчать целый вечер, если он здоров и воспитан. – Елизавета Филипповна поджимала губы. Только что их дом покинул молодой человек, которого внучка пригласила на чай. Ну, конечно, предлогом были занятия по алгебре, но вечер закончился чаепитием и черничным пирогом. Молодой человек мрачно просидел над своей чашкой целый вечер, на вопросы отвечал односложно и только иногда поднимал свои большие глаза и внимательно рассматривал стену над головой Елизаветы Филипповны. Отчаявшись завести легкий светский разговор, бабушка Гали замолчала и, выразительно посмотрев на внучку, произнесла:

– Так, ну пора кроссвордами заняться! Память потренировать.

Она было уже поднялась с кресла, но в этот момент гость произнес:

– Лучше задачки решать математические. От них больше проку. Я вам могу написать несколько. Они интересные, головоломки такие.

– Я, молодой человек, биолог в прошлом, но вряд ли я справлюсь с математикой!

– Справитесь. У вас есть способности, – серьезно произнес пятнадцатилетний гость.

– Вы думаете? – снисходительно произнесла бабушка.

– Да. Вы очень интересно разрезали пирог. Как будто заранее рассчитали. А пирог был круглый, на глаз его разделить сложно.

Елизавета Филипповна наконец-то улыбнулась.

Но все равно он был странным. Немногословным, застенчивым, скорее мрачным, чем серьезным. Для юноши его лет он был слишком заторможенным. Галя и сама видела все это. Но еще видела и другое. Мальчик был правильным – его вежливость была продиктована не правилами этикета, а искренней заботой. Мальчик был вдумчивым и внимательным, он умел слушать и слышать. С ним возникало чувство надежности и покоя. Но самое главное, мальчик был в нее влюблен, она это видела. Эта влюбленность сквозила во всем – в скупых словах, неловких движениях, застенчивости. Неизбежно сравнивая Вадима с Андреем, Галя вздыхала – на фоне успешного и яркого хоккеиста Вадим проигрывал, но рядом с ним она чувствовала себя свободно и уверенно.

– Бабушка, я выйду замуж за такого, как Вадим, – поделилась с Елизаветой Филипповной десятиклассница Галя.

– И когда же свадьба? – Бабушка не удержалась от язвительности.

– Думаю, после школы. Сразу же. – Галя была серьезна.

– Ты уверена?

– Да. Он мне сделает предложение.

– Он – тяжелый человек. С таким в жизни будет непросто.

– Он – порядочный.

– Он очень не уверенный в себе.

– И пусть. Лучше так, чем глупость и пустозвонство.

– Галя, не рано ли мы обсуждаем так серьезно кандидатуру в мужья? Вам еще учиться и учиться. И ты можешь встретить другого человека.

– Могу. Но не хочу никого больше встречать. Вадим мне нравится, и потом, бабушка, я хочу выйти замуж и… успокоиться. Понимаешь, сделать дело и успокоиться. Не думать больше ни о чем. Не переживать, не волноваться. Я ведь не красавица, и хвост поклонников не стоит у моей двери. Ты, бабуля, меня не успокаивай – я не переживаю по этому поводу.