— Хорошо. Спасибо!

— Да не за что. Удачи!

Миновав заколоченную будку недействующего поста госавтоинспекции, зеленая иномарка, а потом и бежевый седан обогнали белую «шестерку», плетущуюся в крайнем правом ряду. А еще через километр неприметная «копейка», пересекая полосы встречного движения, отделилась от общего потока и запылила по узкой грунтовой дороге, направляясь обратно в город, к деревянным домикам южной окраины.

Монотонность движения в сочетании с удобным креслом и бессонной ночью сделали свое дело, и одноглазый задремал, опустив голову и постепенно кренясь влево. Разбудил его зуммер радиотелефона. Помотав головой, он отцепил от брючного ремня трубку и ответил:

— Слушаю!

— Это Гарик. В общем. Мы квартиру всю обшмонали. Ни хрена тут нету! Только на кухне, в ящике с продуктами, пистолет лежал.

— Хороший?

— Да хрен его знает, я такой и не видел никогда.

— Возьми его себе. Еще раз все посмотрите хорошенько. Если действительно нет ни хрена, то собирайтесь и уходите. Понял?

— Все понятно.

Гарик сказал не всю правду. Кроме пистолета он нашел довольно крупную сумму в валюте и рублях, а также несколько золотых колец. Прежде чем напарник зашел в комнату, Гарик успел сунуть в карман самое толстое кольцо и несколько купюр по сто долларов, после чего сделал невинные глаза и предложил поделить неожиданную добычу честно, то есть пополам. Предложение было принято, так как настоящий хозяин ценностей никаких прав предъявить уже не мог.

Отдав распоряжения, одноглазый повесил радиотелефон обратно на ремень и снова задремал. Проснулся он только тогда, когда колеса машины съехали с ровного асфальта на разбитую проселочную дорогу — даже мощные амортизаторы не могли справиться с неожиданными выбоинами и ухабами.

— Потише веди, — хмуро приказал одноглазый, отстегнул ремень безопасности и, вцепившись одной рукой в подлокотник, другой нашарил в бардачке банку лимонада. — Я говорю, потише езжай!

Банка открылась неудачно: напиток вспенился и брызнул на новую белую рубашку.

Одноглазый выругался:

— Твою мать! Говорил же тебе, не гони!

— И так еле тащимся, — примирительно ответил водитель, на минимальной скорости объезжая яму с водой.

Через несколько минут обе машины съехали с проселка на обширную, поросшую травой и редким кустарником лужайку, описали широкую дугу и остановились перед огромным полуразвалившимся амбаром.

— Приехали, — пробормотал одноглазый, первым выбрался из машины и, потягиваясь, пошел к приоткрытой массивной двери. — Хорошее место. Сейчас пикничок устроим. С шашлыком…

Сзади захлопали дверцы машин. Визгливо матерясь. Чирик ткнул худосочным кулаком в обтянутую коричневой шелковой рубашкой спину парня.

— Иди, иди, сука! Козел вонючий! Я тебе сейчас пасть-то разорву, будешь на меня скалиться!

— Останешься на стреме. Мало ли чего, — приказал одноглазый водителю бежевого седана и первым вошел в амбар.

В это время белая «шестерка» соскочила с асфальтовой ленты шоссе и запрыгала по ухабам проселка, повторяя путь, который перед ней прошли две иномарки.

— Давай побыстрее. Обидно будет, если упустим, — сказал сидевший на переднем пассажирском сиденье худощавый мужчина с напряженным лицом и прищуренными глазами.

— Да уж, их тут упустить — как два пальца обо…ть, — отозвался водитель, невысокий полноватый мужчина лет тридцати. — Машин ведь больше, чем в городе. Смотри лучше, чтоб не выскочить прямо на них… Да и машину жалко: своя ведь все-таки.

— Для хороших людей ничего не жалко, — пробормотал худощавый, всматриваясь в мелькнувшее через деревья полуразрушенное строение.