Машина остановилась. Худощавый, сунув в боковой карман куртки трубку радиотелефона, распахнул дверцу.

— Ладно, я пошел. Как приедешь, сразу отзвонись.

— Помню. Может, с тобой все-таки остаться? Потом по телефону позвоним.

— По телефону позвоним — они потом полдня ехать будут и в конце концов дорогу не найдут. Так что езжай, а я здесь позагораю. Давай!

Худощавый вылез из машины, захлопнул дверцу и пошел по тропинке, петляющей между деревьями и выходящей на лужайку, в конце которой, на берегу заросшего камышом озера, стоял амбар. Пройдя несколько метров, мужчина остановился, проводил взглядом удаляющуюся машину, сошел с тропинки и сел на огромный, нагретый солнцем валун. Вздохнув, поднес к глазам бинокль и направил его в сторону амбара.

Вечерело, и с наступлением сумерек пустели улицы города. Затихала жизнь в промышленных и «спальных» районах, и только центральные проспекты, хоть и безлюдные, продолжали сверкать огнями реклам.

В ряду машин, замерших перед светофором на углу набережной Красной речки и проспекта Ударников, своими габаритами и агрессивной мощью выделялся светло-серый джип «ниссан-патруль». Водители соседних машин, скучая в ожидании зеленого сигнала, поглядывали на его угловатый крепкий кузов, большие колеса с мощной резиной и вынесенный далеко вперед бампер, но поспешно отводили глаза, замечая бритые затылки и крепкие плечи троих сидящих в салоне парней. Характерная внешность, излучающая уверенность в собственных силах и безнаказанности, в сочетании со стоимостью автомобиля давали веские основания для неприятного диагноза: бандиты. А потому не стоит пристально смотреть в ту сторону, лучше побыстрее убраться с дороги. Мало ли что, и из ничтожного пустяка родятся большие проблемы. Вон, во всех газетах об этом пишут.

Троица, сидящая в кабине «ниссана», знала о производимом впечатлении и гордилась достигнутым эффектом, считая это явлением закономерным. Чувствовать себя сильным всегда приятно. И вдвойне приятно, когда ощущаешь себя сильным не только физически, но и во всех других отношениях. В частности, в финансовом. Материальное благополучие и независимость, возможность потратить на себя столько, сколько нужно, а не сколько можно, уважение, пусть даже основанное на элементарном страхе, — все это может значить гораздо больше, чем здоровые легкие и массивные бицепсы, и в двадцать с небольшим лет вскружат голову почти любому, поддерживая сладкую иллюзию собственной исключительности.

Впрочем, со здоровьем — физическим — у них все тоже обстояло нормально, несмотря на освобождение от службы в армии в связи с хроническими заболеваниями. Любой командир десантно-штурмового батальона, увидев этих ребят на пляже, без долгих раздумий согласился бы принять их в свое подразделение. Некоторые сомнения могли бы возникнуть только в отношении Вовы, именуемого Толстым. Излишек веса он, несмотря на все усилия, так и не согнал, но прозвище давно перестало быть обидным, равно как и Вова много лет назад перестал быть зубрилой-отличником, которого такие шутки могли задевать. Чистенький и пухленький сынок обеспеченных родителей, умница и будущая опора семьи, он восемь лет собирал сливки на уроках, но после занятий постоять за себя не мог и тихо ненавидел весь мир до тех пор, пока не повстречался с Геной, перешедшим в их школу из соседней, где старших классов не было. Первая встреча была безрадостной для Вовы — пара словесных оскорблений и затрещина в присутствии знакомых девчонок испортили бы настроение кому угодно, но потом все переменилось, и уже через несколько дней Толстый боготворил нового знакомого, а в дальнейшем они так и шли по жизни рука об руку. Отстать было Вове боязно, и постепенно он научился скрывать страх, растопыривать пальцы и отыгрываться на тех, кто ответить не мог.

Мать Гены, в отличие от Вовиных родителей, крупных торговых работников, растила сына одна и, хотя зарабатывала неплохо, удовлетворить всех его потребностей не могла.