Претензии были совершенно не обоснованы, Саша и сам был бы рад погулять подольше, но теперь, из чувства противоречия решил остаться. Подхватил со стола кусок колбасы и улегся на свой диван, отвернувшись лицом к стене. Один из мужиков, высокий и здоровенный, с седыми короткими волосами и бородой, сказал что-то в его адрес, но пока что прямой угрозы Саша не почувствовал, дожевал колбасу и уткнулся лицом в подушку, ожидая момента, когда они все наиграются и устанут, а он сможет поужинать остатками их закуски.

Застолье продлилось сколько обычно, потом задвигались стулья, скрипнул второй диван и погас верхний свет, осталась гореть только настольная лампа.

— Выключи, — попросила Наталья Ивановна.

— Не хочу, — отозвался седой, начиная расстегивать на ней блузку. — Я тебя хочу.

Приятель седого постоял рядом с ними, закурил «беломорину» и вышел в коридор. Через некоторое время из туалета донесся шум сливного бачка, но его перекрыл возглас Натальи Ивановны:

— Не трогай! Мне друг из Парижа…

— Иди на хер!

Раздался треск рвущейся ткани и испуганный крик Натальи Ивановны. Саша приподнял голову и увидел седого, медленно встающего с дивана с какой-то черной тряпкой в руке.

— Ты, с-сука, охренела? — произнес он злым голосом через некоторое время, когда в комнате появился второй. — Предупреждать, падла, надо! Серега, ты только взгляни на нее!

Наталья Ивановна лежала на диване, закрывая грудь руками, и пыталась оправдаться:

— Это операция такая была!.. А хирург пьяный попался… Ты только не смотри, я сама все сделаю… Тебе понравится!..

— Убери грабли, сука! Ну, кому говорю!

Седой наклонился и ударил ее по лицу. Потом еще раз, в живот.

— Серый, видишь?

Сергей дымил папиросой и качал головой.

— Н-на, падла рваная! — седой ударил так, что Наталья Ивановна потеряла сознание и осталась лежать, разметав руки в стороны. — Что делать будем?

— Известно что, уйдем, — ответил Сергей, и в голосе его прозвучала усмешка, напугавшая Сашу больше, чем все увиденное на происшедшее с теткой ему было, по большому счету, наплевать. — Закончим в уголке, с «Дунькой Кулаковой». Пять лет без баб!..

Они перешли на шепот, и Саша ничего больше не слышал, но от взглядов, которые мужчины на него бросали, ему стало совсем жутко. Он закрыл глаза и вжал голову в подушку, молясь о том, чтобы страшные люди быстрее ушли, но они уходить не собирались, когда шепот смолк, диван прогнулся под весом Сергея, и тяжелая ладонь опустилась на спину мальчика.

— Понимаешь ли, пацан…

Саша ничего понимать не хотел и, предчувствуя беду, хотел броситься к двери, но сильные руки распяли его, содрали штанишки с трусами, воткнули под живот скомканную подушку, оборвали крик ударом по шее.

— Смотри-ка, без вазелина войдет…

В последний момент Саша дернулся еще раз, и обозленный седой приложил его головой о стену.

— Сказано ведь — лежи!

— Не торопись, еще полижет… — Сергей опустил свои брюки до колен и пристроился позади мальчика. — Ну, начали!

Потеряв сознание, Саша не слышал слов и не чувствовал боли, очнулся в тот момент, когда Сергей, содрогаясь всем телом и оскалившись беззубым ртом, уже заканчивал свое дело. Саша заорал, и седой опять впечатал его затылком в угол, а Сергей довольно отозвался:

— Люблю, когда они кричат. Больше кайф чувствуешь…

Остальное было как во сне. Наталья Ивановна встала и попыталась вмешаться, седой сбил ее на пол и долго молотил ногами, вполсилы, чтобы не отключилась сразу, улыбаясь и тихо отвечая что-то на просьбы о пощаде.