Все началось только через час. Вишневая «девяносто девятая» медленно проехала мимо своих более коротких собратьев, остановилась и сдала назад. Хлопнула дверца, и Доценко увидел высокого, поджарого, седого мужчину в темном костюме с ярким галстуком. Тот остановился, прислонившись к багажнику своей машины и поигрывая ключами. Сфокусировав бинокль на его лице, Доценко убедился, что мужчина сильно нервничает. Кроме того, черты лица седого показались оперу знакомыми, и, продолжая комментировать по рации происходящие события, он задумался о том, кто бы это мог быть.

Из первой «девятки» вылез Джон. Невысокого роста — почти на голову ниже «клиента», одет во все черное и свободное, с аккуратным пучком светло-русых волос, стянутых на затылке белой тесьмой. Договаривались они довольно долго. Наконец клиент достал бумажник, отсчитал несколько зеленых купюр и передал Джону. Пересчитав деньги, тот кивнул головой, и они разошлись: седой сел в свою машину, Джон подошел ко второй «девятке» и что-то сказал, наклонившись к окну водителя. Взревев мотором, машина соскочила с тротуара и рванула в конец проспекта. Джон, неторопливо оглядевшись вокруг, уселся обратно, на свое командирское место.

Доценко отложил рацию и вытер о брюки вспотевшие ладони. Петров перевесил наручники так, чтобы было удобнее вынимать, — на брючный ремень спереди. Николаев расстегнул застежку поясной кобуры. Ковалев поджал ноги и вцепился в дверной подлокотник.

«Девятка» вернулась очень быстро и с визгом затормозила напротив вишневой машины клиента. Задняя дверь распахнулась. Вылезли лобастый очкарик, которого Доценко уже видел, и миловидный мальчик лет двенадцати, в аккуратном джинсовом костюме и зеленой майке. Оставив дверцу открытой, очкарик подвел мальчика к «девяносто девятой», что-то сказал седому и сел обратно. Обойдя вокруг капота, мальчик залез на переднее пассажирское сиденье, и вишневая машина, развернувшись, неторопливо миновала черные «девятки», освещенный угол забора, мягко скользнула на гравий пустыря и замерла между кустами сирени. Погасли фары.

— Внимание! — во всех рациях раздался напряженный голос Петрова. — Через минуту начинаем. Повторяю, через шестьдесят секунд начинаем. Время пошло.

Доценко переложил пистолет из наплечной кобуры в боковой карман брюк. Еще раз посмотрел на свой объект — вишневую «девяносто девятую», скользнул взглядом по другим машинам, поднялся и пошел. Пора!

В маленьком позолоченном портсигаре лежали десять набитых марихуаной папирос. Выбрав по какому-то признаку третью слева, Джон закурил и с наслаждением затянулся, одновременно опуская спинку своего кресла.

— Еще кто-то едет, — равнодушно отметил его водитель, и Джон обернулся.

По проспекту Ударников, со стороны жилых микрорайонов, к ним быстро приближался какой-то автомобиль. Очень быстро. Желтые пятна горящих фар скакали вверх-вниз, когда машину подбрасывало на ухабах. Присмотревшись, Джон определил, что это белая «шестерка» и в салоне сидит один водитель. Их клиенты на таких машинах не ездили.

— Включи мотор, — приказал Джон водителю, машинально опуская портсигар в карман.

Было уже поздно. «Шестерка» затормозила рядом, бок о бок, и сразу же распахнулись дверцы. В салоне оказался не один водитель.

— Стоять! Милиция!

Ковалев и Николаев подскочили к «командирской» машине, а Петров, стоя около своей, направил пистолет на другую.

Моторы обеих «девяток» взревели одновременно. Николаев коротко взмахнул сжатым в руках автоматом. Металлический приклад вдребезги разнес боковое стекло и воткнулся в подбородок водителя, завалив его на колени Джона.