* * *

Оперуполномоченный Николаев сидел за столом в своем кабинете и писал очередное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, на этот раз — по заявлению бухгалтера Иванова А.Н. о краже вещей из его квартиры. Бухгалтер явился рано утром, промямлил что-то о том, что никакой кражи не было, вещи по ошибке взял один из его знакомых, и подал невнятное встречное заявление. Николаев, которому эта история не понравилась с самого начала, вникать в подробности не стал и отпустил бедолагу с миром.

Зазвонил телефон. Дописав предложение, опер отложил ручку и снял трубку.

— Да.

— Алло! Уголовный розыск?

— А вы куда звоните?

— Понял, коллега. Привет! Литовченко моя фамилия, УР 19-го отделения, Центральный район.

— Привет. Моя фамилия Николаев.

— Слушай, улица Композиторов — твоя «земля»?

— Моя.

— У нас тут задержанный один сидит, Осипов Руслан Александрович, семьдесят третьего года выпуска, охранник банка. Живет на Композиторов, пятнадцать — сто семнадцать. Ничего не говорит?

Фамилия и адрес были незнакомыми. На всякий случай Николаев заглянул в свою картотеку, но и там соответствующей карточки не нашлось.

— Жаль, — вздохнул Литовченко.

— А чего он натворил?

Пока коллега рассказывал, Николаев включил в розетку электрочайник и закурил.

— Такие вот дела… Ладно, спасибо, извини за беспокойство.

— Подожди! — Николаев— задумался, по привычке потирая подбородок. — А он вам нужен еще?

— Ну, он же поддатый был, так что мелкую хулиганку ему оформили. До утра досидит, утром в суд поедет. В принципе, если он вам очень нужен, то забирайте. Или приезжайте, здесь поработаете. Кабинет найдем.

— Тогда мы его заберем к себе. У меня материал один был, по изнасилованию. Как раз недалеко от его дома.

— Хорошо. Подъезжайте, я предупрежу дежурного. — Обговорив детали, Николаев попрощался с Литовченко и перезвонил в Правобережный ОУР. Повезло — трубку почти сразу же снял Петров.

— Черт! — выругался Дима, когда понял ситуацию. — Костик только что домой поехал. Ладно, я за ним заскочу, а потом — в 19-е. Мы этого орла к себе заберем, идет?

— Как хотите. Если понадоблюсь, то еще час на работе буду, а потом домой мне звоните. Если что — я подъеду.

— Давай!

Ковалева Дима перехватил уже возле самого подъезда. Посадив товарища в машину, он направился в Центральный район, на левый берег Красной речки. Костя выслушал его молча, но, когда они подъезжали к отделению, он выбросил в окно окурок третьей сигареты.

Осипов сидел на скамейке вместительного «аквариума», опустив голову. Он давно протрезвел, но во рту ощущался противный привкус. Интенсивное двухчасовое общение с местными операми напоминало о себе головной болью и полным душевным смятением. Он был уже «готов», причем настолько, что, будь у него за душой что-нибудь, кроме эпизода с Васильевой и случаев мелкой спекуляции валютой, он давно строчил бы явку с повинной.

Стоя перед стеклянной дверью «аквариума», Ковалев и Петров внимательно рассматривали своего будущего собеседника. Почувствовав на себе пристальные оценивающие взгляды, Руслан поднял голову, встретился глазами с Костей и вздрогнул.

— Поехали, — глухо сказал Дима, открывая дверь и вытаскивая из-за пояса наручники.

Рано утром Осипов опять опустился на жесткую скамейку в провонявшей мочой и немытыми телами камере 19-го отделения. Он чувствовал себя как выжатый и выброшенный тюбик из-под зубной пасты.