Он сел в машину и медленно поехал обратно. Сирену и мигалку он решил не включать. Поглядывая в зеркальце заднего вида на хаос и разрушения, вызванные поджогом, он чувствовал, как будто у него что-то отняли. В душе возникла пустота. До сего момента он даже не осознавал, какие большие надежды связывал с этим мальчиком, который был способен помочь ему разобраться со всем этим, дать какие-то новые подсказки, основанные всего лишь на сновидениях, каким-то образом помочь связать все эти внешне разрозненные события. Он надеялся, что мальчик будет с ним постоянно, будет вести его. Теперь он остался один. Теперь все зависит только от него и от его собственных дедуктивных способностей и возможностей положить всему этому конец.

Но он совершенно не представлял, что делать. Он просто медленно возвращался в свой офис.

10

Поездка в Феникс прошла самым обычным образом. Ни Гордон, ни Марина не испытывали особого желания беседовать, поэтому до шоссе Черного Каньона они доехали просто молча, слушая шорох шин и деланно веселые голоса утренних ди-джеев по радио. Они выехали рано, шоссе было пустынным. Оставалось только молча смотреть на проплывающие мимо скалистые утесы, глубокие ущелья и густые леса Коконино, и предаваться собственным мыслям.

В Долину они попали задолго до полудня и провели утро в Скоттсдэйле, разглядывая мириады дорогих магазинчиков на Пятой авеню, при этом откровенно и сознательно разговаривали исключительно о событиях третьестепенной значимости, абсолютно не связанных с предстоящими заботами.

Быстро и молча перекусив в открытом кафе псевдофранцузского стиля, они поехали дальше, в Феникс. В больницу.

Гордон с изумлением уставился на облупившуюся побелку ветхого здания административного корпуса больницы. Из салона машины ему не было видно верхней части здания, но несколько разбитых окон на третьем этаже он все-таки успел разглядеть. По низу, выходящему на улицу, затейливо вились неприличные надписи, сделанные из баллончика с краской. Окна первого этажа огорожены столбиками с цепями. Ему не приходилось раньше бывать в больнице Св. Луки, и внешний вид оказался для него полной неожиданностью. Гордон с опаской взглянул на Марину.

- Не предполагал, что тут все такое старое, - произнес он.

- Не волнуйся, - успокаивающе улыбнулась жена. - Это хорошая больница. А кроме того, нам вон туда, - показала она рукой за административный корпус, где возвышалось гигантское сооружение из стекла и бетона. - Настоящая больница - там. Думаю, этим они даже не пользуются.

Она оказалась права. Гордон заехал на стоянку и, следуя указаниям белых стрелок, нарисованных на асфальте, подрулил к новому крылу, где нашел место рядом со входом, по соседству с площадкой для лиц с ограниченными физическими возможностями. Они выбрались из джипа и вошли через раздвижные стеклянные двери в кондиционированное пространство больничного вестибюля. Марина села в мягкое кресло и взяла в руки журнал, в то время как Гордон решительным шагом направился по ковровому покрытию к столику регистратуры. Женщина в наушниках с микрофоном внимательно перебирала какие-то карточки.

- Прошу прощения, - кашлянув, обозначил свое присутствие Гордон.

- Чем могу помочь? - подняла голову женщина.

- Я привез жену на консультацию к доктору Каплан.

- Ей назначен прием? - спросила женщина, раскрывая большую амбарную книгу.

- Да, на час дня.

- Имя?

- Льюис. Марина Льюис.

Палец женщины заскользил вниз по строчкам и замер посередине страницы.

- Одну минутку.

Нажав кнопку на приборной доске, она заговорила в микрофон.

- Доктор Каплан? К вам миссис Льюис. - Пауза. - Да. - Опять пауза. - Хорошо, спасибо, доктор. - Женщина взглянула на Гордона. - Доктор Каплан ее примет. Сейчас спустится нянечка с креслом и отвезет ее в смотровой кабинет.