Энтони с отвращением наблюдал за тем, как Джеферсон заковылял прочь, держа тарелку в левой руке, а правой тяжело опираясь о трость. Он почти добрался до двери, когда Энтони вновь окликнул его.

– После ночи с этой темпераментной куколкой у меня бы уже ни на что не осталось сил.

Джеферсон замер. В первый момент ему захотелось повернуться и швырнуть тарелку в лицо Тони, но затем гордость и давно копившееся презрение к Энтони одержали верх над гневом.

Однако дурацкое хихиканье Тони стало сильным испытанием для его терпения.

– Да, да, у мамы хороший вкус.

Джеферсон не понял смысла этого замечания. Он покачал головой и посмотрел на Энтони, как смотрят на ребенка, рассказывающего придуманные им самим небылицы.

Но Энтони не отказал себе в удовольствии полностью просветить своего врага.

– Малышка оказалась очень дорогой, к тому же маме пришлось долго искать, пока она не нашла то, что нужно. – Его выжидающий взгляд источал злорадство. – Правда, за двести пятьдесят баксов за ночь любая девушка, наверно, пойдет в постель с калекой. Но ведь мама хотела обеспечить высшее качество, ты должен это подтвердить.

– Вероника всегда ценит высшее качество. – Голос был хриплый и едва повиновался Джеферсону. Тарелка в его руке опасно покачнулась, но он не доставил Энтони удовольствия и не швырнул в него жареным мясом. – Вероника ценит качество и стиль, вот только с тобой у нее ничего не получилось. – И он захромал прочь из столовой, унося с собой ядовитый хохот Энтони, вызывающий у него тошноту.

Дом, тем временем, проснулся, чтобы начать новый день. Джеферсон слышал, как хлопают двери и веселые голоса желают друг другу доброго утра или обмениваются шутками.

Он поставил тарелку в холле на один из зеркальных столиков и поспешил, насколько позволяла ему больная нога, в сад.

Так он и ковылял, сам не зная куда, с силой втыкая трость в гравий, пытаясь подавить омерзительную тошноту.

– Доброе утро, сэр! – Джексон, его шофер, сорвал с головы фуражку, увидев хозяина, и побежал к темному лимузину, представительно расположившемуся между «роллс-ройсом» и «ягуаром». – Куда поедем, сэр?

Джеферсон непонимающе уставился на шофера. Постепенно до него начал доходить смысл произнесенных слов.

– Э-э… да. – Джеферсон кивнул и рассеянным жестом провел по лицу. – Просто покатаемся, Джексон.

Он сел в автомобиль, откинулся на подголовник и закрыл глаза.

Ванесса готова была этим утром петь, плясать, скакать, кричать, кувыркаться, и все это одновременно, но мягкая ирония Сары помогла ей, хотя бы физически, остаться на земле.

– Ты же знаешь, от любви глупеют, – предостерегающе подмигнула Сара, когда они спускались по лестнице на первый этаж.

В столовой они встретили Энтони, сияющего, как медная пуговица, и Грэма, толком еще не проснувшегося. Только Джеферсона, к огорчению Ванессы, нигде не было видно.

Она неохотно подошла к буфету, где уже паслось немало гостей, и вяло взяла себе яичницу, когда подошла ее очередь.

– Видишь, так всегда бывает, – шепнула сзади Сара. – Сначала пропадает аппетит, а потом разум.

– Ах, замолчи! – сердито огрызнулась Ванесса.

Ее злило, что отсутствие Джеферсона так удручающе на нее действует. Что же тут страшного, если его не оказалось за завтраком в столовой, как она ожидала?

Может, он еще спит или уже сидит на своем излюбленном месте у бассейна и уминает огромную порцию омлета, пока она здесь предается унынию.

Ванесса отставила тарелку и отвернулась от деликатесов, приготовленных на завтрак. Она не могла проглотить ни кусочка, зато сердце у нее колотилось как сумасшедшее, стоило ей только подумать о Джеферсоне.