Сергей Зверев. Открытая рана
Глава 1
Михаил Ленковский, худой, высокий, нескладный, стоял, пошатываясь. Он был сильно избит и на ногах держался с трудом. Но сломлен не был. Его плечи были расправлены, голова гордо поднята, взгляд с вызовом устремлен вперед, на врагов. Рядом с ним покачивался под порывами ветра на ветке труп председателя сельсовета. Беднягу бандиты вздернули первым, по легкому варианту, даже не особо издеваясь, а просто мимоходом, сделав грязную, но такую нужную для них работу. Основную программу боли, унижений и жестокости главарь надрайонной Безпеки ОУН приберег именно для учителя. Вообще, этот отпетый националист испытывал загадочную слабость к работникам народного образования. Их он всегда приканчивал с особой свирепостью, за эту странную привычку и заслужил кличку Профессор. В мае Профессор заявился в сельский клуб, на танцы, со своей боевой группой. Расставили всех по стеночкам. После чего на глазах у онемевших от ужаса людей воткнул нож в живот молоденькой учительнице, прибывшей за неделю до этого по комсомольскому направлению из Ленинградской области. А потом, с кряхтеньем и видимым трудом, отрезал ей голову. В этот 1946 год на Западной Украине под нашими ударами бандеровцы забились в глушь лесов, разбились на мелкие группы и от бессилия изменить ситуацию свирепели все больше, являя миру невероятные примеры жестокого озверения. И Профессор старался вовсю, реализуя лозунг отцов-основателей Организации украинских националистов: «Наша власть должна быть страшна». В июне он посетил еще две школы. Ему сам процесс уничтожения учителей доставлял какую-то извращенную, гнусную радость — это было торжество средневекового мракобесия и кровожадности над лучиком надежды, который являли собой в этих местах педагоги, призванные учить детей доброму и вечному. Вот и сейчас в селе Нижние Шатры группа Безпеки под предводительством Профессора захватила в плен председателя райсовета и местного школьного учителя. На месте убивать их не стали, решили растянуть удовольствие. Повели в березовый лес неподалеку от села, где как раз имелась подходящая полянка со стройными березами и уютно журчащим ручейком. Идиллический пасторальный пейзаж, как на картинах Ивана Шишкина. Прекрасное место для казни. — Покайся, враг Украины. Легко умрешь, — весело и нервно хохотнул Профессор, и по его тону было понятно, что он врет и глумится. — Если хорошо покаешься. Искренне. И громко, на коленях! Учитель не ответил ничего. У него не было шансов. Не было надежды. Осталась одна гордость, не дававшая ему согнуться. Он был уже мертв и отлично знал это. Единственное, что мог, так это уйти с честью. Чтобы в памяти людей Михаил Ленковский остался не сломленным. Мы почти успели. Но не совсем. Председателя уже не спасти — он болтался на дереве. Но учитель был еще жив. С ним вышла заминка. Ведь казнь для него припасли особую, по заветам предков — сгибаются два дерева, привязывается к ним человек, а потом стволы отпускаются, и жертву разрывает на части. Несмотря на сложности осуществления, бандеровцы этот вид казни практиковали достаточно часто. Для тех, кого особенно ненавидели. Единственная трудность — требовалось время на подготовку. И вот именно этого времени не хватило Профессору, чтобы доделать черное дело и уйти. Появились мы неожиданно и стремительно. Все же почти пять лет я бегал с оружием по этим лесам, наработал соответствующие навыки выживания и охоты, включающие неожиданные появления, стремительные броски и атаки. Да и ребята в моей конспиративно-разведывательной группе подобрались под стать, лесом ученые, в перестрелках опаленные. Троих лесных нелюдей, поднявшихся из схрона, как нечистая сила, для свершения мерзостных злодеяний, мы положили сразу и наглухо — короткими автоматными очередями. Профессор же остался жив — я ему прострелил ногу и плечо. |
