Здесь не место для внутреннего обоснования этого учения: по данной теме существует довольно богатая литература, в большей или меньшей степени специализированная, к которой можно обратиться, если возникает необходимость в более глубоком ознакомлении с этой системой или в уточнении каких — то моментов¹. Здесь же нам интересно узнать, что именно в системе дзэн оказалось привлекательным для западного человека и подготовило его к ее принятию.

Для философии дзэн характерна принципиально антиинтеллектуалистская позиция, решительное принятие жизни во всей ее непосредственности, без какого — либо стремления привнести в нее какие — то объяснения, которые сделали бы ее косной и попросту убили бы ее, не давая нам возможности постичь ее в ее свободном течении, в ее позитивной прерывности. Быть может, здесь мы употребили удачное слово. Прерывность, дискретность — вот то слово, которое характеризует наше время как в науке, так и в повседневных отношениях: современная западная культура окончательно разрушила классические понятия непрерывной преемственности, универсального закона, причинно — следственной связи, предвидения тех или иных явлений, — одним словом, она отказалась от стремления найти какие — то общие формулы, с помощью которых можно было бы просто и однозначно определить мир в его неисчерпаемой сложности. В языке современной науки появились новые категории: двусмысленность, неуверенность, возможность, вероятность. Крайне опасно все валить в одну кучу и пытаться ассимилировать, как мы это делаем, идеи, берущие начало в самых различных областях современной культуры, где они имеют очень точные, различные значения, однако сам тот факт, что рассуждение, подобное нашему, в общих чертах является возможным и что кто — то может снисходительно воспринимать его как вполне корректное, означает, что все эти элементы современной культуры приведены к единству каким — то основополагающим состоянием духа, а именно осознанием того, что вселенная, которая некогда была упорядоченной и неизменной, в современном мире может вызывать, самое большее, ностальгические чувства, но уже не является нашей. Отсюда (и стоит ли об этом говорить?) возникает проблематика кризиса, так как надо обладать большим запасом нравственного здоровья и немалой верой в возможности человека, чтобы с легким сердцем принимать мир, в который, как кажется, невозможно привнести некие окончательные нормы порядка.

Предположим, что кто — то внезапно познакомился с философией дзэн; наделенное авторитетом, который дает ему его почтенный возраст, это учение говорит о том, что вселенная, все в целом подвержено изменениям, до конца неопределимо, преходяще, парадоксально, что вселенский порядок — всего лишь иллюзия нашего косного разума и что любая попытка определить и зафиксировать его в каких — то законах обречена на неудачу… Однако как раз в полном осознании и радостном принятии такого положения вещей заключается высшая мудрость, окончательное просветление, и кризис, который непрестанно переживает человек, возникает не потому, что он должен нечто определить, и это ему не удается, а потому, что он вообще хочет это сделать, тогда как делать этого не следует. Будучи крайним порождением буддизма махаяны, дзен утверждает, что Божество присутствует в живом многообразии всего сущего и что блаженство заключается не в том, чтобы вырваться из потока жизни и раствориться в бессознательном состоянии нирваны, понимаемой как ничто, а в том, чтобы принять все сущее, чтобы увидеть в каждой вещи безмерность целого, чтобы проникнуться счастьем мира, который живет и изобилует событиями. Западный человек увидел в философии дзэн призыв совершить это принятие, отказавшись от логических моделей и стремясь только к непосредственному соприкосновению с жизнью.

Поэтому сегодня в Америке принято проводить различие между так называемыми Beat Zen и Square Zen. Последний — это дзэн «квадратный», то есть стопроцентный, выверенный.