Взял в поддержку. Медленный вальс.

Началась музыка, Захар вступил, как обычно, чуть позже, Полина еле подстроилась.

Правый поворот. «Папа меня убьет… Он каждый вечер рассказывает про кризис… Лизка заикнулась про новый ноут – наорал… На любимую Лизоньку… Что ж он со мной сделает?»

Позировка. «Надо проиграть. Тогда никаких сборов, никаких трех тысяч».

Внешний спин-поворот… «Я не буду проигрывать! Пошли они все! Я все объясню… Я найду деньги! У бабушки попрошу! Да, ладно, не в деньгах дело! Пусть я даже на сборы не поеду! Но мы победим! Что он делает? Он вообще музыку слышит?»

Неожиданно она разозлилась на партнера, на его наплевательское отношение к ритму. Он все время опаздывал. Чуть-чуть, еле заметно, но все равно не в ритм. Теперь, когда Поля решила победить во что бы то ни стало, это раздражало ее, как зудение комара в июньскую полночь.

Остаток вальса они воевали. Захар свирепо вел – Полина цеплялась за ритм. Он дергал и волок ее куда-то уже совсем поперек музыки, она, сцепив зубы, сопротивлялась. Однажды они вовсе остановились. Кузнечик сжал Полину руку так, что у партнерши слезы выступили. И снова вступил не в музыку!

Они все-таки вскарабкались на пьедестал, стали третьими. Полина не поняла: то ли остальные танцевали еще хуже, то ли судьи слишком впечатлились их парой в полуфинале.

Ей было муторно. Награждение прошло мимо, хотя она подставляла кому-то шею (под медаль) и даже, кажется, улыбалась.

Первые проблески сознания стали возвращаться к Поле, когда она поняла, что вокруг – только пары из егоровского клуба. И тренер посредине.

– Так, – сказал он. – Медалисты могут готовиться к сборам. Все, кроме Кузнечика с Солнцевой.

Полина вздрогнула. «Вот и хорошо, – проскочила мысль, – теперь не придется отказываться, врать что-то…» Но эту мысль тут же заглушила обида.

– Почему? – хором выкрикнули они с партнером.

– Потому что тут не восточные единоборства.

Захар открыл рот, чтобы сказать что-то, но не выговорил ни слова. Посмотрел на Полину так, словно собирался ударить. Захлопнул рот и ушел, прямо держа спину. Дальнейшее Поля видела плохо – в глазах стало мокро, картинка вокруг поплыла.

В коридоре раздались шаги. «Егоров, – подумала Поля, – надо уйти». Но не ушла.

– Твой отец звонил, – сообщил тренер. – Ты трубку не берешь.

Поля промолчала.

– Он задерживается на полчаса.

– Ага.

– Я сказал, что отвезу тебя сам.

Полина изумленно наблюдала, как Егоров поднимает ее вещи и несет к выходу. «Издевается? – думала она. – Или что это вообще такое?»

– Ты прилипла там, что ли? – рявкнул тренер. – У меня куча дел!

Сначала они ехали молча. Потом Егоров вдруг спросил:

– Почему твои за тебя болеть не приходят?

Поля пожала плечами. Она как-то не задумывалась над этим.

– И что это было в финале?

Забытая было злость снова застучала в висках.