Рош утвердительно кивнул, улыбнулся и протянул руку.

– Удачи.

– Она может пригодиться, – ответил Ла Скумун.

Едва выйдя за дверь, он задумался. История приобретала неожиданный размах. Те ребята, которые убрали месье Блевена, вряд ли имели что-либо общее с теми, кто имел зуб на Ксавье из-за Марселин.

И тем не менее связь между ними существует, говорил себе Ла Скумун, направляясь к Мадрагу. Ксавье мешал людям, которые, по той или иной причине, не хотели просто застрелить его и воспользовались трупом Блевена. Очевидно, убили его не они.

Он остановился перед рестораном Мигли – человека с медной кожей, который так заинтриговал Мод.

Дверь была заперта. Ла Скумун обошел дом и постучал в окно дальней комнаты. За грязным стеклом появилось лицо хозяина.

Он сделал Ла Скумуну знак вернуться к парадной двери и впустил в дом.

– Привет, Миг, – сказал он. – Дрых?

– Сейчас тихий час, – зевнул тот.

В жизни Мигли было много таких часов. Оба мужчины уселись в дальней комнате.

– А где малышка? – спросил Мигли, рисуя в воздухе изгибы.

– Вяжет.

– Ха-ха-ха! – проскрежетал его собеседник.

– Я должен привезти Женевьев Аде, – сообщил Ла Скумун, поглаживая ящик шарманки.

– Когда он выйдет?

– Он не выйдет.

– Ясно, – грустно произнес Мигли.

– У тебя нет соображений насчет того, где ее поселить? В отель нельзя.

Тусклые глаза Мигли скользнули по мебели, по стенам и полу. Даже если он переедет в более приличное место, он все равно никогда не решится предложить свою халупу сестре их друга.

– Ладно, – вздохнул Ла Скумун. – Ей придется найти общий язык с Мод.

Присутствие Женевьев осложнит их жизнь, но с такой тигрицей как Мод и со всеми действиями, которые придется предпринимать для освобождения Аде, жизнь и так нелегка.

– Две женщины всегда найдут общий язык, – заверил Мигли.

Ла Скумун мысленно спросил себя, знает ли Мигли о чем говорит, когда рассуждает о женщинах. Он подтянул к себе шарманку и нежно, с осторожностью покрутил ручку. Зазвучала мелодия. Мигли без единого слова сменил друга, и тот лег на диван. Постель была прикрыта разноцветным грубым одеялом. Он рассеянно провел по нему рукой и закрыл глаза.

Ла Скумун чувствовал, как нехитрая мелодия несет умиротворение его душе. Он как будто начинал жить другой жизнью, далекой от толпы и страхов.

– Миг, заведи мне песенку рыбака. Знаешь, ту, где он хотел иметь свою лодку.

И шарманка затянула новую мелодию.

На Корсику они ездили только в отпуск. Ксавье не любил Лион. Кроме того, его совсем не радовала перспектива однажды поступить на государственную службу. Ему вообще не нравилась необходимость где-то постоянно работать. Ксавье отправился в другие края, против всех ожиданий остался жив, но вот судьба зашвырнула его в марсельскую тюрьму по обвинению в убийстве.

Его мать умерла молодой, и вдовец Аде, оставив работу на почте, зажил в свое удовольствие: в бесконечные часы свободы, которую оставляет пенсия, он охотился.

Дочь, Женевьев, отказалась последовать за ним на Корсику, и старик жил один. В деревне девушке скучно, особенно, если она мечтает об удаче, которая все никак не приходит.

Зато в городе удача есть повсюду. Ее не видно, но точно известно, что она там. Это вселяет надежду.

Ксавье нашел Женевьев работу продавщицы в цветочном магазине на улице Антиб в Канне. Она хорошо зарабатывала, а выходы «в свет» ей ничего не стоили, потому что она была очень хорошенькой.