|
Я не могла хотя бы не попытаться добраться до Ораны, потому что я понимала, что иначе все будет напрасным, смерть Эйрика и все тех, кто пострадал из-за её нелепой мести и злости. Когда я притворно упала на пол, Дагон занес над моей головой меч. Все произошло в считанные доли секунды, я вскочила на ноги и, прокрутившись вокруг своей оси, сделала невероятный выпад и мне удалось пронзить острием рукоять меча Дагона. Я с силой отшвырнула его в сторону и оружие, звякнув, упало и ударилось о мрамор колоны в нескольких шагах от трона. Орана взвизгнула, но в тот же самый момент Дагон схватил меня за шею и прижал к стене. Из голенища сапога он извлек острый кинжал и вонзил его в мой живот. Тело пронзила боль. Казалось, внутри меня что-то рвется на мелкие части. Я подняла руки, словно защищаясь, но сил больше не было, а Дагон продолжал вонзать в меня кинжал снова и снова, пока я не почувствовала, что мой живот превратился в сплошное месиво из крови. Я едва могла дышать, боль была адская. Я опустила руки на плечи Дагона и посмотрела ему в глаза.
— Я все равно люблю тебя, — сказала я, обмякнув в его руках. В какой-то миг мне показалось, что в его глазах мелькнул тот, прежний Дагон, которого я знала и любила, и который скорее бы умер, чем причинил мне боль. Но я ошиблась. Он разжал пальцы, и я упала на пол. Мое тело не слушалось меня, кровь хлестала из живота и я прижала к нему руки, но в пальцах не было силы, и я не могла её остановить. Дагон тем временем поднял с пола меч и, схватив меня за волосы, поволок к трону, на котором восседала Орана. Сквозь пелену боли, застилавшую глаза, я видела лицо богини каким-то размытым, но точно знала, что она сейчас ликует, глядя на мое покалеченное тело. Я поняла, что проиграла свою битву. Жрицы по вскакивали со своих мест и окружили меня. Одна из них запустила руку с острыми бритвами когтей в мой растерзанный живот, я закричала, а она засмеялась противным скрипучим смехом. Орана встала с трона и подошла ко мне. Сев у моего изголовья, она откинула с моего лица спутанные волосы и, нежно улыбаясь, посмотрела мне в глаза. — Больно? — спросила она и сама же ответила на мой вопрос, — Конечно же, больно. Ты потерпи ещё немного. Сейчас Дагон сделает так, что это пройдет. Все будет отлично! Я просто хочу сказать тебе, что скоро доберусь и до Алазара и твоего выродка и знаешь, что я с ними сделаю? Я дернулась, пытаясь привстать, но не смогла. Пульсирующая боль свела мои мышцы, тело протестовало против любого движения. Даже дышать было невероятно трудно. Как же мне хотелось впиться пальцами в её тонкую нежную шею и давить до тех пор, пока не выкатятся из глазниц яблоки глаз, а потом одним движением свернуть её и для надежности приколоть тело тем самым мечом, что сейчас держал в руках Дагон. — Я буду медленно убивать сперва твоего отца, а потом и твоего сына, — протянула богиня, — Я буду резать их и жарить на огне до бесконечности, ведь она бессмертны и не могут умереть, и эта пытка будет длиться вечно. Ты только представь себе все это! — она поднялась на ноги и брезгливо вытерла руку, которой прикасалась к моим волосам о тонкую ткань платья. Жрицы преклонили перед богиней колени, и она села обратно на трон. — Но к тебе я буду милосердна, — сказала она, — Ты умрешь быстро и прямо сейчас. Она сделала знак Дагону. Он послушно поднял меч над моей головой и посмотрел на Орану, ожидая только её сигнала. — Передашь привет моему сыну, когда попадешь в ад, — рассмеялась богиня и резко опустила руку. В этот момент Дагон бросил в неё меч. Тот пролетел разделявшее нас расстояние и пригвоздил Орану к её трону. — Передашь сама, — сказал Дагон. Я посмотрела на Орану. Богиня умерла мгновенно и улыбка так и осталась на её лице. Жрицы взвыли и обступили её мертвое тело. |
