— Сначала Са, а потом и Мацу были убиты чудовищем, с которым мне довелось сразиться еще у себя в стране. Из Шаангсея оно пошло на север. Оно поджидало меня в маковых полях, что в полудне езды к югу отсюда. — Он помолчал. — Ты, кажется, не удивлен.

— Друг мой, много странного произошло со времени нашего с тобой знакомства. Я с тех пор многое повидал. Мы воевали с такими тварями, каких не увидишь и в самом кошмарном сне.

Он обвел рукой стены.

— Мы сражаемся с нелюдями.

Он вздохнул.

— Теперь мало кто помнит, какие создания появились на свет во время чародейских войн.

— Вряд ли нынешние твари имеют отношение к тем временам.

Осушив свой бокал, Туолин подлил себе вина, но гостям не предложил.

— Это неважно. Наших воинов трусами не назовешь.

Для большинства из них война — единственное ремесло. Но они привыкли к противнику, из ран которого льется кровь; они готовы сражаться с врагом, которого могут увидеть и убить. Но это...

Риккагин взмахнул рукой. Вино выплеснулось из бокала и разлилось по столу. Он не обратил на это внимания.

— Мы пока что проигрываем эту битву.

Ронин подался вперед.

— Туолин, эта тварь, Маккон, — посланец Дольмена. Помнишь? Я тебе рассказывал...

Риккагин махнул в его сторону полупустым бокалом.

— Всего Макконов четверо. Очень важно, чтобы я убил хотя бы одного, прежде чем они соберутся вместе.

— Почему?

— Потому что, когда они соберутся, они призовут Дольмена, а тогда, боюсь, будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.

— Ты говоришь, ты сражался уже с одним из этих... Макконов?

— Да, и неоднократно. На этот раз мне удалось его ранить. Вот этим...

Он поднял руку в перчатке.

— Его нельзя ранить обычным оружием. Но эта перчатка сделана из его собственной шкуры. Я ранил его, но он чуть не убил меня.

Риккагин провел рукой по глазам; Ронин заметил новые морщины у него на лице.

— Тогда Маккон скорее всего где-то здесь.

— Я должен найти его, — сказал Ронин.

— Хорошо. — Туолин подергал палочку из слоновой кости, продетую в мочку уха. — Нам надо перебраться в полевой лагерь. Там мы скорее узнаем что-нибудь новенькое об этом самом Макконе.

— Я рад, что ты мне поверил.

Туолин вздохнул.

— Слишком много я видел мертвых и умирающих. Теперь я поверю чему угодно, — сказал он устало.

Пыльные улицы Камадо были наполнены хриплыми криками, лязгом железа, фырканьем и грохотом лошадиных копыт, стонами раненых, топотом сапог.

Они вышли из крепости через южные ворота. Воины проводили их до моста.

Темные тучи клубились на юго-западе и стремительно уносились на юг. Ветер стих. Воздух был липким, густым и холодным. От сырой земли поднимался белый пар.

Они прошли по деревянному настилу моста, хватаясь руками за веревочные поручни. Ронин то и дело поглядывал вниз, на бурную реку, замечая то блестящие черные камни, то выскочившую на поверхность рыбу.

Земля к югу от крепости была коричневой и бесплодной, как будто выжженной сильным жаром. Справа, в северном направлении, раскинулся лагерь, заставленный рядами палаток и ярких шатров, со множеством лошадей на привязи и яркими мерцающими кострами, вокруг которых мелькали тени воинов.

Лагерь расположился на краю луга с высокой зеленой травой, за которым, метрах в трехстах, начинались кустарники и деревья того самого леса, который Ронин заметил еще на подъезде к городу. Теперь он разглядел, что лес этот невероятно густой, а ветви на высоких стволах настолько плотно покрыты листвой, что деревья казались сплошной зеленой стеной.