– У меня нет кожаной куртки, – застенчиво сказал Володя.

– Это никого не колышет, – поморщился Слава. – Чему там вас вообще учат… Найдешь. Ограбишь кого нибудь. Это твоя проблема, ты понял? Значит, набегут на тебя бабули, будут предлагать квартиру, ты скажи: мол, нужно в районе Склифософского, на случай форс мажорных обстоятельств, чтобы «скорой» далеко не везти, – вот тут она твоя! Хозяйка то есть. Бери ее тепленькой, пусть довезет тебя до квартиры, а там составишь с ее помощью фоторобот квартиранта. Начни, кстати, с очков. Мало ли. Вдруг это вызовет у нее удивление? Какие, мол, очки? Ни про какие очки ничего не знаю. Понял, да?

– Его бы к вам на юридический факультет, – сказал я Володе не без зависти. – Готовить нам смену. Такие лекции по криминалистике только после двухсот граммов читают! А представляешь – после трехсот?

– Вам бы только зубы скалить, – проворчал Слава самодовольно. – А дело стоит. Так ты про Салуцкого интересовался?

– Разве? – удивился я. – А ты собирался что то рассказать?

Володя улыбался. По видимому, понемногу привыкал к нашей пикировке, уже не страшась, что мы разругаемся всерьез.

Сейчас заладит, когда был основан банк «Лютеция», подумал я. Привык танцевать от печки.

– Банк «Лютеция» был основан в ноябре девяносто первого, – сказал Слава, прикрыв глаза, будто читал отходную Салуцкому и его банку. – В те дни, если помните, либеральная общественность стеснялась спрашивать у нуворишей: откуда, мол, деньжата. Полагали дурным тоном.

– И этим пользовались все кому не лень, – подтвердил я.

– Заявленный капитал банка не превышал минимальной суммы, уже не помню какой, но оборот финансовых операций рос со сказочной быстротой. Процентная ставка была ниже, чем у других, а процент по вкладам был выше крыши. Многие полагали, что банк скоро прогорит. Но вкладчики несли и несли… Иногда до миллиона баксов в день. Просто не знали, куда складировать эти тонны денег. Было понятно, что добром это не кончится. Но банк процветает по сей день. По видимому, на зависть конкурентам. И вот чем это закончилось.

– У них были должники? – спросил я.

– Подобные вопросы лучше передать Савранскому, – пожал плечами Грязнов. – Твоему новому другу. Но я бы не портил с ним отношения, пока он не даст тебе кредит на дачу.

Я проглотил это замечание. Оставил без ответа, как и многое другое. Слава привлекает меня не тем, что подсказывает, а тем, на какие неожиданные выводы своими рассуждениями наталкивает. То, что он сказал сегодня дважды про ноябрь девяносто первого, навело меня на мысль, что в последнее время убивают как раз банкиров, основавших свое дело именно в том году. С точностью до месяца двух. О деньгах партии поговорили и забыли. Но деньги, и немалые, откуда то возникли именно в те дни.

Надо полистать газеты тех дней. Мне все больше кажется, что шум по поводу партийных денег был призван отвлечь от денег настоящих. Может, я не прав. Но проверить стоит.

– Итак, на чем мы остановились? – спросил я.

– На том, что тебе следует поговорить с Савранским по поводу беспроцентного кредита для строительства личной дачи, – ответил Слава. – И заодно расспросишь его про Салуцкого. Банкиры не любят говорить о коллегах. Тем более о мертвых…

10

– …Или ничего, или только хорошее, – сказал мне банкир Савранский. – Помните это древнее изречение?

– Боюсь, это будет продолжаться, – сказал я. – И еще больше будет тех, о ком не говорят ничего либо только хорошее.