10

Почти ничего не видя сквозь слезы, Лив сделала шаг вперед и бросила ком земли на гроб. За последние пять недель сеньор Жоао стал ее единственным утешением. И вот теперь они хоронят его.

Вернувшись на Мадейру после «медового месяца», они с Мартином перебрались в хозяйскую спальню. Муж обращался с Лив точно так же, как и перед свадьбой: на людях разыгрывал заботливого супруга, но по возможности старался избегать ее. И только ночью в широкой кровати он отбрасывал свое феноменальное самообладание, и они отдавались всепоглощающей страсти. Впрочем, в последние три недели и этого не было, поскольку они стали жить в разных комнатах.

Лив почти все время проводила с сеньором Жоао, ухаживая за ним. Они вели долгие задушевные беседы, и старик учил ее португальскому. Через две недели после возвращения Мартин уехал на несколько дней в Лиссабон, оставив деда на попечении Лив. Здоровье старика ухудшилось, и доктор Ферейра велел Лив делать тому уколы морфия всякий раз, когда начинаются боли. По возвращении из Лиссабона Мартин занял отдельную спальню под предлогом, что не хочет отнимать у Лив драгоценные часы, которые ей удавалось выкроить для сна, ведь она все свое время посвящала уходу за его дедом. Лив считала, что Мартин возобновил связь с любовницей, но спрашивать его ни о чем не стала.

Зато сеньора Жоао она хорошо узнала и искренне к нему привязалась. Он часто рассказывал ей о Мартине и на многое открыл глаза. К своему изумлению, Лив узнала, что брак Мартина был несчастливым и дед никогда не одобрял его, так же как и жену внука, которую считал взбалмошной пустышкой. Сеньора Жоао очень тревожило одиночество Мартина, и он искренне сокрушался, что у того нет детей, поэтому брак с Лив воспринимал как дар небес. В последний вечер перед смертью он прямо сказал об этом Лив: «Теперь, когда Мартин встретил свою судьбу, я могу умереть спокойно. Вы с ним идеальная пара, и он тебя очень любит, моя дорогая, что бы он там ни говорил».

Лив была потрясена проницательностью старика, ведь она ничего не рассказывала ему о своих отношениях с Мартином. Напоследок он взял с нее клятву, что она никогда не оставит его внука.

Печальная улыбка тронула губы Лив, и она дрожащей рукой смахнула слезу. Ей будет не хватать сеньора Жоао. Впрочем, она была рада, что старик умер спокойно, тем более что перед смертью она открыла ему важную тайну.

Отойдя от могилы, Лив встала рядом с Мартином. Однако поддержки у мужа не нашла. Он стоял прямо и напряженно, держа себя в руках, и в его потемневших глазах, когда они мимоходом остановились на ней, был арктический холод. Потом он снова стал смотреть на гроб, который опустили в сухую землю.

Церемония окончилась, и все разошлись по машинам, которые должны были отвезти собравшихся в дом. Час спустя, прохаживаясь среди гостей, Лив поражалась тому, как много друзей оказалось у сеньора Жоао. Его явно уважали и ценили, ведь на похороны прибыли даже члены правительства. Лив огляделась, проверяя, все ли в порядке. Столы, уставленные всевозможными яствами, были накрыты в саду. Шампанское лилось рекой — это было личное требование сеньора Жоао. Он не хотел, чтобы его оплакивали.

Какое-то движение слева от нее привлекло ее внимание. Повернув голову, она увидела своего мужа. Мартин стоял мрачный и суровый в траурном костюме, и его голова была склонена к Сусане, одетой в коротенькое платьице, выставлявшее напоказ грудь и ноги на восемьдесят процентов. Она рыдала, цепляясь за руку Мартина.

Губы Лив искривились в горькой усмешке. Она-то думала, что Мартин вернулся к любовнице, но, возможно, его новой избранницей стала Сусана. Внезапно Мартин поднял голову и увидел, что жена смотрит на них. Лив взглянула на мужа с презрением, которое не сочла нужным скрыть.