Глубоко растревоженная, Лив вошла в кухню. Родригу уже собирался уйти к себе в комнату и сделал попытку улыбнуться Лив в ответ на пожелание спокойной ночи, но его лицо лишь исказилось от горя. Лив присела на стул с жесткой спинкой и опустила голову на руки. Она была так измучена физически и душевно, что боялась не добраться до постели. А уж сил на то, чтобы бросить вызов мужу, у нее не было и подавно. Она не имела ни малейшего представления, как долго просидела на кухне, но в конце концов с тяжелым вздохом поднялась и, утерев последние слезинки, направилась в холл.

И тут до нее донесся странный звук. Он напоминал стон смертельно раненного животного, а потом послышался звон, словно разбился стакан. Звуки раздавались из кабинета. Не дав себе времени на раздумье, Лив пересекла холл и открыла дверь.

Мартин скорчился на черном кожаном диване, закрыв голову руками, его широкие плечи безудержно тряслись. На полу валялся скомканный пиджак и галстук, а рядом — разбитая бутылка в лужице янтарной жидкости. В воздухе витал запах бренди, а на столике перед диваном стоял пустой стакан.

— Мартин, — прошептала Лив.

Его железное самообладание все-таки дало сбой. Исполненная сочувствия, Лив бросилась к дивану, села рядом с Мартином и ласково обняла его за плечи.

Он поднял голову и устремил на нее взгляд карих глаз.

— Лив, ты еще здесь? Неужели эта пытка никогда не кончится? — простонал он, дрожащими пальцами проводя по спутанным светлым волосам.

— Тсс, я все понимаю. Поплачь, твой дед был прекрасным человеком, — успокаивающе шепнула Лив. Она всем сердцем сочувствовала этому сильному и обычно столь неуязвимому мужчине, которого так подкосила смерть деда.

Мартин поднял голову и отвел от лица жены выбившуюся из прически прядь.

— Твоя доброта меня просто убивает, — хрипло сказал он и, взяв Лив за подбородок, притянул ее лицо к себе. — Я не могу тебе лгать. Меня мучает вовсе не смерть деда. Ты — моя мука. Ты еще можешь жалеть меня, после того как я с тобой обошелся! Ты должна меня ненавидеть.

— Я врач и умею думать о людях. — Лив старалась говорить беспечным тоном, но эмоции душили ее, голос срывался. — И я так и не смогла тебя возненавидеть. — Больше она сказать не осмелилась, рискуя выдать свои чувства.

Мартин вздохнул и посмотрел на нее долгим взглядом. В воздухе сгустилось напряжение. Он сжал подбородок Лив.

— Но сможешь ли ты когда-нибудь научиться любить меня? — хрипло спросил Мартин. Лив так и застыла, потрясенная страхом и тоскливым одиночеством, мелькнувшим в его глазах, ведь те же чувства терзали и ее. — Нет, конечно, — воскликнул Мартин, вскакивая. — Я не имею права даже просить об этом, я потерял его, поверив всей той гадости, которую наплел мне Сержиу, — с горечью продолжал он. — И тем, что шантажом заставил тебя выйти за меня замуж. Господи! Я поражаюсь, что ты еще здесь. Я был уверен, что ты уедешь в ту же минуту, как разъедутся гости. Поэтому-то и заперся в кабинете, хотел надраться, чтобы не видеть, как ты уходишь. — Его губы искривились в печальной усмешке. — Но даже этого не смог сделать — уронил бутылку.

Лив медленно встала и положила ладонь на его руку.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила она, внезапно ощутив уверенность. Мартин пристально посмотрел на ее руку, выделявшуюся белизной на его смуглой коже.

— Нет. — На крепкой шее дернулся мускул. — Нет, черт побери, я же люблю тебя.