Ольга Ветер задержала на сыне улыбчивый взгляд, но как только поняла, к чему он клонит, закатила глаза и протяжно вздохнула.

– Макс.

– Да, мам?

– Не надо об этом. Пусть мечты останутся мечтами.

– Мечты на то и созданы, чтобы сбываться. Этот дом построили алкаши в пятьдесят пятом году. Не сложно догадаться, что в фундаменте зарыты рюмки и бутылки. Стены лопаются. Удивляюсь, как ещё крыша не течет.

– Спасибо тебе, сынок. Завтра дождь.

Макс улыбнулся.

– Почему ты не рассказала мне про холодильник, мам?

– Потому что это не столь колоссальная проблема, чтобы я обращалась к тебе за помощью. Не думала, что твой брат проговорится так скоро.

– Это вышло случайно.

– Знаю я его «случайно»!

– Давай снесем этот дом? Построим новый, где тебе не придется белить стены? Комфортный душ, ванна, – не сводил он глаз с её осунувшегося лица. Что то такое болезненное касалось его сердца всякий раз, когда он обнаруживал новую морщинку или темное пятнышко. – Деньги то у нас есть. Я сейчас работаю, а дальше будет только лучше, мам.

– Родной мой, – тоном невероятно мягким и любящим обратилась к нему мать, – ты обязательно это сделаешь. Обязательно. Но чуть позже. Точно не сейчас.

Макс смотрел на нее так внимательно, будто чувствовал витающую в воздухе тайну, которую никак не мог поймать за хвост. А она точно была, ведь в темных глазах Ольги Ветер блеснул знакомый болезненный огонек.

– Мам? – медленно произнес Макс, не сводя с нее глаз. – Ты что то скрываешь от меня? Что происходит?

Сняв последнюю наволочку с веревки, Ольга аккуратно сложила её и опустила в корзину к другим вещам. Не поднимая глаз на старшего сына, который был точной копией её отца, она тихо сказала:

– Я больна, Максим. Это онкология. По женски. Случай уже не операбельный, так что… – Женщина судорожно вздохнула и, наконец, подняла глаза на сына. – Всё хорошо, родной. Правда. Боже, – выдохнула она, подняв глаза на вечернее небо, – неужели я сказала тебе.

– Когда ты узнала? – не своим голосом спросил Макс. Да и вопрос вылетел из его рта на автопилоте.

– Слишком поздно, чтобы можно было что то предпринять.

– Когда? – требовательно смотрел он на нее.

– Пять месяцев назад.

– Пять месяцев, – повторил он шепотом, отказываясь верить в происходящее. – Почему не сказала? Почему не позвонила мне и не сказала?!

– Потому что я знала, что ты приедешь сюда, бросишь учебу, работу и будешь возиться со мной. Возить по клиникам, тратить деньги, которые тебе пригодятся.

– «Тратить деньги, которые мне пригодятся»? – с трудом выговорил он. – Мама, ты совершила глупость! Ты совершила непростительную глупость, не сообщив мне, в каком ты состоянии!

– Максим, послушай! – едва сдерживая слезы, взмолилась женщина. – Не надо так. Прошу тебя! Я собиралась тебе сказать, но не так, как это произошло сейчас! Я очень хочу, чтобы ты добился всего, о чем так мечтал, мальчик мой!

– Если бы ты сообщила мне раньше, я бы нашел способ помочь тебе, мама! Почему ты постоянно волнуешься об этих чертовых деньгах?!

– Потому что твой отец совершил ошибку и единственное, что я могу – не обременять тебя своими проблемами! – Медленно выдохнув, Ольга Ветер плавно опустила веки и тихим тоном сказала: – Максим, я знала, что уже ничего нельзя изменить. А ты бы не понял. Ты бы цеплялся за пустые надежды и тратил деньги, которые понадобятся вам с Макаром. Отец не послушал тебя и продал ценные земли Линдбергу за копейки, купившись на его пламенные речи.