|
Так что она сама отравила свою пищу. А на следующий день к ней заявляетесь вы и рушите ее мир, сообщая, что судья жив. Обратите внимание: она сразу же потеряла интерес к своему загадочному посетителю и больше о нем не упоминала. Она стала вынашивать новые планы рассчитаться с судьей. Она спрятала яд в подвал, потому как была уверена, что больше он ей не понадобится. Но теперь он ей снова нужен позарез. Надо пойти его достать. Как? Но медсестра сама вам сказала, что сейчас даст миссис Куэйл снотворное, а потом и сама ляжет поспать. Медсестра провела бессонную ночь, устала, а значит, и сон ее должен быть крепок. Нетрудно взять в руку таблетку, сделать вид, что принимаешь ее, но так и оставить в ладони. Я сам неплохой фокусник-любитель, — сказал Росситер, — и я знаю. Теперь в ее походе появилось нечто новое. Она находится в состоянии отчаяния, на грани безумия. Самоконтроль в плачевном состоянии. Ей потребовалось немало сил, чтобы решиться на отравление, а теперь надо начинать все сначала. Но она доведет дело до конца. Вот эта решительность в слабой, хрупкой женщине и ужасает больше всего. Итак, медсестра заснула, а она тихо выскользнула из комнаты и стала спускаться по задней лестнице. Возможно, Кларисса застала ее в подвале с мышьяком и гиоскином. Кларисса была пьяна и могла завизжать от страха, но достойная старая дама была готова на все…
Сигарета Росситера дымила вовсю. Столики в кафе были уже протерты, полы выметены и политы из лейки, лампы зажжены. Оркестранты все еще настраивали свои инструменты. Улицы стали наполняться шумом, смехом, топотом. Среди деревьев мелькали белые платья женщин. Мой собеседник рассеянно смотрел в свой стакан. — Ну а как писатель, — снова заговорил он, — вы не можете не оценить по достоинству дальнейшую фабулу. Сын, ради которого она пошла на все это, вернулся и смотрел в подвальное окно… Он только не знал, что это она. Теперь она была уже в тисках безумия. Ей было наплевать на все. Она дала полный вперед и ринулась уничтожать. Ранее она прятала свои истинные намерения, проявляя, как ей казалось, немалую изобретательность, но теперь это уже было лишним. Она кое-как вернулась назад к себе, хотя на лестнице столкнулась с судьей. Происходящее переполошило дом, проснулась медсестра. Похоже, и сама миссис Куэйл была в крови, но скрыла это, спрятавшись под одеялом. Чтобы совершить новое покушение на судью, она вышла в ванную, заперла дверь, прошла через другую дверь в комнату судьи и спустилась. Медсестра этого не заметила. Миссис Куэйл, похоже, набросила что-то поверх халата, чтобы скрыть следы крови. Я передернул плечами. Росситер мрачно смотрел на меня. — Прошу прощения, старина. Но вы сами вынудили меня рассказать все кровавые подробности. Когда за статуей я обнаружил ее труп, она была в крови. Напряжение, похоже, оказалось для нее слишком велико, и сердце не выдержало. Впрочем, для нее это лучший выход. Ну а поскольку судья не умер даже после того, как она ударила его бутылкой по голове, она бы решилась и на третью попытку. — Замявшись, он сказал: — Послушайте, я давно уже не вспоминал это и теперь несколько разнервничался. Я делал все, чтобы отвлекать от подобных мыслей Джинни… Скоро мы вернемся в отель, вы увидите ее и, я надеюсь, не станете затрагивать тему… В конце концов, это наше свадебное путешествие, и ей было бы неприятно напоминание о случившемся. — Разумеется, — сказал я. — И я даже вас еще не поздравил. Я посмотрел на его почти опрятный галстук, на его костюм, который относительно недавно был выглажен. Он больше не производил впечатление человека, которого носит по белу свету страшным ураганом. — У вас весьма прирученный и вполне процветающий вид, — заметил я. — Вы по-прежнему занимаетесь детективной деятельностью? — Видите ли, — неловко замялся Росситер, — я… в общем, я это бросил. |
