Вот в 1900 году от Дублина в Ирландии и до русского форпоста на Тихом океане, Владей Востоком (Владивосток), по всем часовым поясам люди разом начинали отмечать начало нового столетия.

В 1901 году, первом году нового, XX века, на свете жило не так уж много людей: примерно миллиард шестьсот миллионов. Первый миллиард был достигнут в 1850 году, второй — к 1925-му. Цифры приблизительные, потому что даже в промышленно развитых, богатых странах сосчитали не все население. А в большинстве даже независимых государств, не говоря о колониях, переписей просто никогда не проводилось. Никаких.

Их полутора миллиардов жителей Земли то ли 10 %, то ли 14 % — горожане. Устрашающий разброс в цифрах показывает одно: все они сугубо ориентировочные. Большинство горожан — в Европе и в странах, населенных европейцами. Здесь появились уже 12 городов-миллионеров (сегодня их 180). В 1900 году самыми крупными городами мира были Лондон (4 536 000), Нью-Йорк (3 437 000), Париж (2 714 000), Берлин (1 890 000), Чикаго (1 699 000), Вена (1 662 000), Токио (1 497 000), Санкт-Петербург (1 265 000), Москва (1 085 000) и Гамбург (1 010 000).

В Лондоне первый туннель для метро прорыли в 1863 году; тогда поезда метро работали на паровых двигателях. С 1890 году появилось «настоящее» метро — на электрической тяге. В Париже метро открылось в 1900-м, в Нью-Йорке — в 1904 годах.

В этих городах современный человек почувствовал бы себя, как дома: интенсивное уличное движение, шум, аварии, загазованность. Но изо всех стран Европы только в Англии и во Франции в городах жило большинство населения — примерно 80 % и 64 %. Громадная империя сделала «лишним» сельское хозяйство Британии, в сельской местности жили в основном люди «с достатком» — те, кто мог себе это позволить.

В Германии горожан — 42 %. Примерно столько же — в остальных странах Северной Европы, а на юге Европы еще меньше. Тамошние маленькие тихие городки совсем не похожи на динамичные промышленные города севера, на громадные города-миллионеры: здесь редкое уличное движение, почти нет электричества, нет газопровода, а чаще всего — и канализации. Воздух чистый, а люди мало спешат. Но даже напоенные солнцем городки Южной Франции, Италии и Греции — это Европа.

Чем дальше на восток — тем реже города, тем меньше городского населения. Вена — громадный современный город с газетами, радио, железнодорожными вокзалами и автомобилями. Но в ста километрах от нее лежат сонные городки и деревушки, окруженные лесами «такими жнее темными, как и жизнь в этой деревне». Глушь, где веяние прогресса ощущается, как еле уловимый ветерок.

Такова же почти вся провинция Польши, а тем более — Российской империи. Громадный промышленный Санкт-Петербург, шумная торговая Москва, Тверь, Казань и Ростов — с первыми тарелками радио, с прессой, уличным движением, вокзалами и автомобилями. А в ста, даже в пятидесяти верстах — полная глушь, куда ехать можно только на лошадях, где не выходят газеты, а про паровоз только слышали. Где в долгую зиму все засыпает, как было и в 1801 году.

Но и занесенные январскими снегами Тверь и Владимир или крохотные (но каменные!) Шуя или Боровск — тоже Европа.

А за пределами Европы большие, с населением больше ста тысяч, города — разве что в Турции, Китае, да (всего несколько) в Индии. В этих городах освещение газовыми рожками и пресса, даже канализация — лишь светлое будущее. Но и Турция, и Китай — абсолютное царство деревень. А в Южной Азии и в Африке городское население составляет не больше 3 %.

Нашему современнику, перенесись он на сто лет назад, показалось бы: география привычной ему жизни резко уменьшилась.