Вместо него на песке лежала женщина, и хотя вечер был тёмным, огонь давал достаточно света, чтобы узнать черты её лица. Она хорошо знала это лицо… принадлежавшее Пенелопе Иллэниэл.

— Пенни? — спросила Роуз, когда потрясение прошло достаточно, чтобы к ней вернулся дар речи.

Женщина медленно села, выглядя несколько ошеломлённой, и посмотрела на Роуз.

— Это правда ты? — спросила Роуз, чувствуя, как её сердце заполняют эмоции.

— Сколько времени прошло? — спросила Пенни.

Роуз ошарашенно уставилась на неё, но наконец ответила:

— С каких пор?

— С моей смерти.

Встав, Роуз начала пятиться:

— Кто ты?

Пенни поморщилась:

— Сложный вопрос. Формально, я — Мордэкай, наверное, но я предпочитаю думать о себе как о Пенни, по крайней мере сейчас.

Роуз села, фактически просто упав. Ощущение было таким, будто весь мир выдернули у неё из-под ног. Несколько секунд спустя, она подумала о гостье. Пенни всё ещё носила нижнюю половину её платья, которую перед этим носил Мордэкай. Соответственно, она была голой выше пояса. Взяв одеяло, Роуз отнесла его подруге, и накинула ей на плечи. Затем спросила:

— Как это возможно?

— Трудно объяснить, — сказала Пенни. — Прежде всего — сколько прошло с моей смерти?

— Но ты же не мертва, — сказала Роуз.

Взгляд её подруги погрустнел:

— Не начинай особо надеяться, Роуз. Я мертва — мертвее не бывает. Это просто что-то типа перерыва в моей смерти. Сколько?

— Четыре месяца.

— Как дети?

— Какие? — сказала Роуз, всё ещё силясь осознать происходящее.

Пенни улыбнулась:

— Все — и твои, и мои. Они в порядке?

Роуз кивнула:

— Насколько я знаю. У нас в последнее время всё завертелось. Грэм, Мэттью и Айрин сейчас в другом мире, где Ланкастер. Вообще-то, я думаю, что мы как раз в том мире и находимся, просто в другом месте.

— Роланда нашли? А что насчёт Мойры? — Вопросы Пенни шли без конца, и Роуз следующие полчаса рассказывала подруге о недавних событиях. Рассказ об аресте и пленении Мордэкая сильно расстроил Пенни, но Роуз постаралась объяснить всё настолько хорошо, насколько могла, хотя и опустила некоторые более интимные мгновения, проведённые с Мордэкаем.

Пока она говорила, Пенни рассматривала её, а когда Роуз наконец закончила, собеседница спросила:

— Ты ведь что-то недоговариваешь, верно?

Роуз отвела взгляд, посмотрев на огонь:

— Было трудно.

Встав, Пенни подошла к подруге, и предложила поделиться с ней одеялом:

— Ты на пляже, одетая в половину платья, а вторая — на мне. Я знаю, что ты укоротила рассказ. Ты, наверное, прошла через что-то ужасное.

Роуз просто кивнула, не доверяя своему языку.

— Спасибо, — с подлинной благодарностью сказала Пенни. — Умирать не так уж плохо, покуда я знаю, что ты всё ещё здесь и присматриваешь за ними.

Этого хватило. Расчувствовавшись, Роуз ощутила, как её глаза наполняются слезами:

— Зря ты меня благодаришь. Я этого не заслуживаю.

Положив руку подруге на плечо, Пенни обняла её:

— Не будь так строга с собой. Твои стандарты всегда были невероятно высокими. Иногда из-за этого мне казалось, что я никогда не буду достойна подруги вроде тебя.

Не в силах остановиться, Роуз разрыдалась, в то время как Пенни пыталась её утешить.