— Итак, — спокойно продолжал Поповских, — кто сможет это повторить — огневую подготовку будет посещать, только когда захочет. Кто пробует и у него не получается — до конца всей службы таскает на стрельбы ящик с учебно-материальной базой на всю группу! Итак, желающие?

Никто не выявил желания даже попробовать. Я точно знал, что у меня вряд ли так получится. Позже, уже учась в училище, служа офицером, сколько я ни тренировался, у меня так ни разу и не получилось. Лишь один раз на каком-то блокпосту мне показал своё мастерство «срочник»-сержант, якут. Он также сбил ракету выстрелом, но из СВД, и при этом магазин уже был пристегнут и снаряжен.

Теперь мы заново записывали в своих блокнотах, что такое выстрел, его физическую сущность, и наизусть заучивали все детали и механизмы автомата Калашникова, пулемёта, гранат, гранатомётов, пистолетов. Разбирали мы оружие не только на столах в открытом учебном классе и на плащ-палатках. Запомнилась разборка оружия на ходу, когда надо было распихивать все элементы по карманам, а потом собирать. Один из «киевлян» при такой разборке потерял крышку ствольной коробки, и мы все группой ползали и воспитывались «через коллектив». Постепенно я приноровился к такой разборке. Вечером с Федосовым мы выпросили в баталерке у Маркова свои маскхалаты, и, пока я его отвлекал, доставая свой вещмешок, привезённый из учебки и задавая глупые вопросы, Федос запихнул за пазуху форменки еще один халат и ретировался в кубрик.

Уворованный халат мы располосовали и, вооружившись иглами с нитками, пришили на грудь по два объемных кармана. Чтобы «специально оборудованные» костюмы не перемешались с остальными в общей стопке, пришлось наврать замкомгруппы, что командир дал распоряжение хранить маскхалаты в рюкзаках. Марков поворчал, вечером после ужина построил всю группу, выдал рюкзаки и приказал их укомплектовать. Позже сам Марков признал, что снаряжение группы на занятия и выдача имущества стала намного проще и быстрее. Куда проще выдать уже укомплектованный рюкзак, чем возиться по нескольку минут у каждой военно-морской шмотки.

На следующий день на занятиях по тактико-специальной подготовке при выдвижении в район командир чуть ли не на бегу дал команду: «Разобрать оружие». Мы с Федосовым, следуя друг за другом след в след, закинули ремни на шею и начали разборку. Так было намного проще, разобранные детали сразу же складывали в нашитые карманы. Собирали, доставая детали в обратном порядке. Нормально — «рацуха», так сказать! Поповских отметил наши старания одобрительным хмыканием и осмотрел нашитые карманы. Хорошо не поинтересовался, из чего мы их скроили. Да и не царское это дело. Никому он не приказал и не посоветовал сделать так, как у нас. По его мнению, личный состав должен прийти к этому сам — не через голову, так через руки и ноги. Вечером пришлось отдать куски «зашхеренного» маскхалата на растерзание суровой общественности. Потом оказалось, что в эти карманы можно класть что угодно — детали автомата, пустые магазины, сухари, куски сахара, сигареты, спички — да много чего.

Стреляли мы в тот период четыре раза в учебную неделю. Практически каждый день, кроме пятницы. Обычно стрельбы занимали часа два, не больше. За эти два часа группа проходила несколько учебных точек. Начинали стрельбу, выполняя сначала упражнения учебных стрельб по шесть патронов, постоянно проверяя бой оружия. Потом неслись по участкам и направлениям. Боеприпасы на пункте выдачи получали сразу на все упражнения, снаряжали магазины на бегу. А еще наш капитан-лейтенант на бегу заставлял нас учить условия выполнения стрельб. Бежишь, ни о чём не думаешь, а тут команда: «Группа, второе упражнение контрольных стрельб — хором!».