|
— Гуляй, рванина! На каждой по две штуки баксов. — Вау! Сауны,дешевые шлюхи, наркота! — довольно зацокал Крид. — Спортивный байк, ящик НАСТОЯЩЕГО чешского пива, ночной дрифт и ставочки! — обтер несуществующие усы Физик. — Соньку четвертую возьму, и дисков на сдачу. На всю, и чтобы одни эксклюзивы! — Тогда уж и стакан-дрочилку в придачу бери… — ухмыльнулся наш «байкер». — Бильярд, караоке, и радиус «поводка» вам урежу до пятиста метров, с такими-то вашими влажными мечтами… — обломала нас куратор. Мы быстро переоделись, снова в две смены, и отправились обедать. Место, выбранное Сиреной, оказалось не просто приличным, а одним из лучших в городе. Так что мы ушли в полный отрыв, и заказывали то, что когда-то мечтали попробовать, но не было возможности. Лично я оттягивался по морепродуктам: взял себе омаров, устриц, суп из угря и такояки — осьминога в шариках из теста. — На-ка, попробуй. Наверняка такого не ел никогда, — протянул я Химику кусочек мяса, аккуратно взяв его палочками. — Что это? — Угадай рецепт этого блюда с одного укуса! Ты же у нас эксперт? Пожав плечами, студент взял угощение, покатал на языке и… тут же выплюнул! — Ты охерел?! Это же фугу! — Ну да. — Хотя, вроде съедобно, так что можешь жрать. А вообще, Уборщик, у нас теперь для смертельно опасных дегустаций специально выделенный агент есть. — Так ему я тоже дал. И я повернулся к Жертве. Тот, поймав мой взгляд, подмигнул и показал большой палец. — Ты же знаешь, что от тетродоксина умирают не так быстро? Первые симптомы могут и через полчаса появиться. — От кого? — Яда, который содержится в рыбе фугу. — Эм-м-м… — Расслабьтесь, ребята, — влезла в наш разговор Сирена, — Вряд ли местный повар прошел обучение в Японии и получил лицензию на приготовление этого блюда. Так что, скорее всего, ваша фугу сделана из какого-нибудь тунца. В лучшем случае, из такуфуги, выращенной на специальной диете, и не содержащей ничего смертельно опасного. — А разве она не сама по себе ядовита? — Нет. Просто жрет всякую дрянь… — Прямо как наш Химик, ага. — Эй, я бы попросил! — возмутился тот. — Боюсь, что просить бесполезно — тут в меню нет ни обрезков ногтей, ни жеванной жвачки, как ты любишь… Кто-то осторожно коснулся моего плеча. — Бонифаций Петрович? — раздался сзади незнакомый женский, даже, скорее, девичий голосок. Я обернулся. Симпатичная девушка лет двадцати, волосы цвета спелой пшеницы, две косы, средний рост… Что там у меня в Заметках было по этому поводу? — Дарья Никишина? — Точно! И как это вы только всех запоминаете? А у нас тут у родственницы юбилей, и вот мы, с мамой… — девушка махнула куда-то в сторону соседнего зала, откуда раздавалась веселая музыка. — Понятно. — А вы уже нашли себе новое место работы? Мы с ребятами все так расстроились, когда Изольду Зольдатовну выписали, и вы от нас ушли… — Эм-м… Да собственно вот, с коллегами как раз отмечаем. — Здорово! Очень за вас рада! А где именно? В архитектурном колледже? Стальные пальцы Сирены так стиснули мое предплечье, что я аж чуть не зашипел от боли. — Это еще что за жизнерадостная мокрощелка? — зашептала она мне на ухо, почти касаясь его губами. — Студентка моя… бывшая… больно же! — Идиот! Она же нас всех видела, а может даже и еще кого-то узнала. Избавься от нее немедленно… Боня… — В смысле?! Она сюда не одна пришла, вообще-то, ее же искать будут! После всего творящегося, слово «избавиться» стало для меня синонимом лишь одного, и исключительно кровавого способа отделаться от излишнего внимания. |
