|
Тел там, разумеется, не было, а вот перепачканные кровью ковры — в наличии имелись. — Мы тут ничего не трогали, кроме покойного. В смысле, убитого… — Теперь можно: все следы и отпечатки я уже снял, образцы собрал, — добродушно «разрешил» Химик. Сергей оглянулся, нахмурился, но не произнес ни слова. Наверное, ожидал увидеть следы белого порошка-проявителя, которых, разумеется, нигде не было. Я тоже осмотрелся. Вроде все в точности, как на видео — внушительный стол с креслом, расставленные у стены стулья, развешенные по стенам награды и лицензии, отверстие в окне, царапина на боку медной вазы… — Тяжелая, должно быть, штуковина? — поинтересовался я, указывая на нее, — Даже не сдвинулась, а ведь в нее ударила пуля, пробившая потом человека насквозь! — Килограмм пятнадцать-двадцать, наверное. Да ее вскользь задело, там на боку есть отметина. Отметина и впрямь была. А вот чего не было — так это пыли, или даже намека на нее. Я поднапрягся и слегка приподнял край вазы. Под ней тоже оказалось чисто. — Убираются тут часто? — Каждое утро — влажная уборка. И такая тщательная? — Под вазой тоже вытирают? — Никитишна-то? Да она ее и с места не сдвинет — бабке уже за семьдесят! Ох и недооцениваешь ты пенсионерок, мотострелок! Видать, ни разу тебе в переполненном автобусе эти божьи одуванчики свои сумки на ноги не ставили. — А ведь не похож покойный на любителя старины, — заметила вдруг Сирена, — Кроме этой вазы да вон тех мечей, — она указала на пару скрещенных клинков, висящих над дверью немым намеком для всех выходящих, — больше ничего и нет в кабинете. — Так это же подарки. А ваза раньше вообще вон в том шкафу стояла, рядом с кубками. У нас же свой спортклуб есть, при компании: футбол, волейбол и плавание. Недавно как раз пару таких ребят перехватили! Один за сборную России на Чемпионате мира выступал два года назад, а второй… Глаза у безопасника фанатично разгорелись, но Сирена безжалостно прервала его монолог. — И как давно эта ваза переехала из самого дальнего шкафа в углу на полку, стоящую так удобно и прямо у окна? — Да вроде в пятницу она еще в шкафу была… — А сегодня у нас вторник? — Как там у вас, я не знаю, а в «Фарма-Прогрессе» сегодня второй рабочий день недели. — Еще у кого-то будут вопросы к нашему словоохотливому и щедрому на информацию Сергею Константиновичу? Куратор обвела нас взглядом. — Эй, осторожно, они острые! — прикрикнул безопасник на Жертву, который поднялся на цыпочки, пытаясь проверить пальцем лезвие висящего над дверью меча. — Ай! С-с-сука… порезался, — вскрикнул тот, и сунул палец в рот. — До завтра заживет, — ухмыльнулся Физик, — Ну что, похоже, нам здесь больше делать нечего, да? Уходим? — А записи с камер? — напомнил Химик. — Да, сейчас спустимся к моим ребятам, они уже все для вас подготовили. Все записи за две недели, внутренняя и наружная камеры. — Отлично! Уже через полчаса мы снова были в своем тесном, но невероятно уютном «Транспортере». Наслаждались купленным по пути чаем-кофе с пирожными. Ну а наш «эксперт» перекачивал данные с полученной флэшки на ноутбук. — Эй, ты ее хоть на вирусы проверил? — окликнул я его, прожевав эклер. — Разумеется. — А зачем? — удивился Физик, — Ты же такой гандон, что к тебе ни одна зараза не липнет! Столько всякой дряни в себя пихаешь, и хоть бы раз просрался или хотя бы сыпь какая появилась. — Я блевал. При тебе, между прочим. — Ха! Да мы тут все когда-нибудь да блевали. Кто не блевал, тот двенадцатилетняя девочка-соплюшка! — Физик ненадолго задумался и исправился, — Нет — десятилетная соплюшка! — Химик, ты понял, что нужно искать на записи? — Того, кто переставил вазу. |
