Вам когда-нибудь доводилось наблюдать, как вам отпиливают руку кухонным ножом? А если это делает ваша собственная вторая рука, причем с вашего же на то добровольного согласия?

А приходилось делать это многократно?

Уверен, что максимум один раз. Если же вы гутаперчивый акробат, способный ловко орудовать ножом при помощи ног, то аж целых два раза! Я же отпилил себе руку по меньшей мере восемь раз, когда понял что с каждым глотком обезбаливающей воды меня покидает память.

Исчезали имена, лица, места — словно кто-то большой и невидимый бродил по страницам книги моего разума, и вырывал из нее целые страницы. Включая мое собственно имя и события нескольких последних месяцев, исчезнувших начисто.

«ВОДА = -ПАМЯТЬ».

Забавно.

Уничтожая и себя физически, я одновременно разрушал себя и как личность. Потому что исчезает не только боль и воспоминания: пропадают и другие чувства. Грусть, страх, любопытство, целеустремленность — и даже желание жить.

Жутко.

Впрочем, этого можно было избежать — достаточно лишь отказаться от волшебной жидкости и остаться наедине с болью. И снова познать злобу, отчаяние, жажду свободы. Быть может даже вспомнить свое имя. Свое прошлое…

Да ну вас всех нахуй!

Пусть кто угодно пилит себе руки и ноги без анестезии, но только не я! Только не… хер его там знает, как меня зовут, но в превозмогающие боль и страх супергерои я точно не нанимался. Поэтому: выпить, отрезать, закусить — вот мой девиз!

Только вперед, только наверх — любой ценой.

…

Воды осталось всего несколько глотков, после чего я перестану существовать. Поэтому, пока сознание и способность мыслить меня еще не покинули, нужно все перепроверить.

Надписи: на месте.

Что еще?

Ах да, палец! Нужно оставить в воронке палец.

Да отрастай же ты скорее!

Дождавшись, когда на указательном пальце сформируется обгрызенный ноготь и появится характерный шрам от неизвестно когда и как полученного пореза, я сделал глоток и уже привычным, точным движением отсек часть себя.

Положил кусочек плоти в воронку.

Ну вот, кажется, все готово.

Окинул взглядом плоды своих трудов: лестница выросла еще на 20 ступенек. Гребанная лестница к свободе, построенная моим потом, кровью и плотью в самом прямом смысле. Будь проклят тот урод, который это все придумал и засунул меня в это жуткое место!

Клянусь всем, что от меня осталось: однажды я найду этого мудака, и самого его засуну в этот гребанный «кирпичный» завод. По маленьким кусочкам! И нет, он не получит обезбаливающей воды — ни единой капельки!

Я залпом допил остатки волшебной жидкости, дарующей забвение, и улегся на кровати.

Пустой стакан выпал из руки, и до меня донесся звон разбившегося стекла.

Проклятье! Нужно было и его засунуть в воронку, — с этой мыслью я закрыл глаза и попытался расслабиться.

Воронка? Какая еще воронка? Может, «ворона»? Кажется, есть такой зверь. Большой и черный, прыгает по деревьям и кричит «Караул».

Лестница.

Однажды я все же дострою эту проклятую лестницу и выберусь отсюда!

И тогда…

Тело мое словно током пронзило, и я содрогнулся от боли. Но боль эта была не физической, а следствием внезапно промелькнувшей мысли: а что, если за стеной нет никакой свободы? Если там окажется такая же комната с кроватью, каменным кубом «стола» в центра и стоящим на нем «кирпичным заводом»? И там уже не будет стакана с водой из «анестезианской» скважины?

Или еще что похуже, придуманное моими тюремщиками и мучителями?

Глава 9. Схватка

Густая тень встала между мной и солнечными лучами.

Почувствовав это, я крутанулся, одновременно выбрасывая ногу в сторону и открывая глаза.