— Угу.

— Новые я стараюсь не создавать без крайней необходимости — это довольно неприятный процесс, да и по уже пройденному сам понимаешь: и путь знакомый, и ловушки, и часть порождений Лабиринта будет уже нейтрализована или известна. Что будет в новом Лабиринте — это каждый раз новая загадки и новые опасности.

— Лабиринт не любит повторяться, — припомнил я одно из правил.

— Именно. Так что пока можешь отдыхать, а я займусь прокладыванием маршрута в прошлое.

— То есть эти твои каракули — это типа схема?

— Нет. Ты же взломщик, да? Это… я так типа подбираю отмычку к запертой двери. Рисую схему, отдавая свою жизнь и силы, испытывая психологическое давление и острую боль до техпор, пока Лабиринт не согласится открыть переход в нужное мне место…

— Ебал я в рот такие ключики, дружище! А если он начнет капризничать, и ты просто истечешь кровью, стуча в запертые двери?

— Не начнет. Лабиринт берет ровно столько, сколько нужно.

— Дай-ка угадаю — очередное его правило?

— Именно.

— Ладно, валяй, стучи, плачь, умоляй. А я, пожалуй, пока вздремну, если ты не против.

Прогулка по Лабиринту — это очень утомительное занятие. Ведь помимо общей шизы происходящего, эта дрянь постоянно вытягивает силы и давит морально. Так что вымотался я очень даже прилично за эту, казалось бы, недолгую прогулку.

И вырубило меня почти моментально.

— Эй, Уборщик, подъем! Нам пора!

— Куда? — не понял я спросонья.

— Назад в прошлое…

— Хороший фильм, но в ближайшие пару лет я его точно пересматривать не собираюсь. Так что отстань и дай нормально поспать человеку.

— Уборщик, ты дебил!

Сука, это у них что у всех — кодовое слово какое-то?

Я открыл глаза.

— Охуеть. Это точно ты?

Выглядел Корвин… хуево. Лицо впало, осунулось и смертельно побледнело. Двухдневная щетина оформилась в жидкую клочковатую бороденку, а глаза были красными от лопнувших каппиляров. Плащ превратился в настоящие лохмотья, крылья потемнели и выглядели так, словно его пытались ощипать тридцат слепых домохозяек. Закатанные по локоть рукава открывали изрезанные руки, покрытые едва заметными шрамами, застарелыми царапинами и еще свежими обескровленными ранами — да на нем просто живого места не было!

— Сколько я проспал? Какой сейчас год?

— Часа полтора.

Я сел и осмотрелся.

— Охуеть, часть вторая. Ты что — еще одного медведя поймал?

Вся поляна была покрыта кровавыми рисунками. Алые линии тянулись по земле, по траве, по камням и даже по оставленной нами после пикника куче пепла.

— Нет. Это все моя.

С этими словами Корвин пнул валяющиеся на земле пустые банки из-под «Мирамистина». То есть от нашего мутантского заживителя.

— Все запасы извел, — пожаловался супер.

Мда. Как он вообще на ногах держится после такого? Да какие десять? Тут все двадцать лет жизни ушло, судя по его ужаснейшему виду.

Я посмотрел полуангелу в глаза и понял: держится он исключительно на остатках силы воли и желании отца во что бы то ни стало отыскать пропавшего сына. Даже ценою собственной жизни.

— Ты как? — обеспокоенно поинтересовался я.

— А как выгляжу?

— Нецензурно.